премьера кино
На экраны вышла очередная американская военная эпопея "Мы были солдатами" (We Were Soldiers) Рэндела Уоллеса. Столь же незатейливая, как ее название, она восхитила АНДРЕЯ Ъ-ПЛАХОВА пропагандистской наглостью, граничащей с глупостью.Первая треть фильма вводит зрителя в круг десантников, которых сразу представляют как рыцарей воздушной кавалерии. Все они равняются на полковника Хэла Мура. Он — образец мужественности и благородства, отец солдатам и примерный семьянин, что с замыленным профессионализмом изображает Мел Гибсон (Mel Gibson). Сначала он трахает рядовой состав, заставляя его тренироваться до седьмого пота, потом своих пятерых детей, чтобы молились, а не играли, потом наконец добирается до жены.
У Мура тоже есть образец — это легендарный герой вестернов кавалерист Кастер, истребивший не одну тысячу индейцев. Чтобы чего не подумали, Мур сразу сообщает, что среди вверенных ему подчиненных есть и индейцы, и мексиканцы, и даже парубок с Украины, а негра мы и сами различить способны. Так что воевать с коммунистическим Вьетнамом пойдет целый интернационал добрых людей. Врагами же с равным успехом могут быть и злые немцы, и плохие японцы, и дикие сомалийцы. Мало ли мы видели голливудских экранизаций одной и той же батальной схемы! Вот и здесь основная часть фильма — это инсценировка подлинной военной драмы, разыгравшейся во вьетнамской Долине смерти. Полковник Мур, хотя и не избег серьезных потерь, все же вывел большую часть своих подопечных из вьетконговского окружения, где шанс выжить был примерно одни к пяти. Это произошло в самом начале конфликта и посеяло у американцев иллюзию легкой победы в Индокитае.
Если у Спилберга или Ридли Скотта в аналогичных фильмах все-таки было на что посмотреть, то Рэндел Уоллес (Randall Wallace) избегает всяких изысков — как режиссерских, так и операторских. Он действует грубо, по-солдатски: нагоняет как можно больше дымов и вспышек, а также не жалеет грима, чтобы до ужаса обезобразить лица и другие части тел актеров, побывавших во фронтовом аду. Что касается драматургии и диалогов, они могут украсить любой воинский устав. Например: "Делайте все, чтобы помочь солдатам. Солдаты помогут вам" (для сержантского состава). На вопрос подчиненного: "Можно ли быть солдатом и отцом одновременно?" — Мур-Гибсон, похоже, начавший половую жизнь после сорока, во всеоружии свежего опыта отвечает: "Успех в одном помогает и в другом".
Уснуть от этой редкостной пропагандистской скуки мешает столь же выдающаяся наглость создателей фильма. Все-таки речь идет о войне, проклятой самим американским народом и давно признанной ошибкой нации. Даже в каком-нибудь героическом "Рэмбо" ветеран Вьетнама показан как продукт психической деформации. Не говоря уж про целую серию пацифистских манифестов типа "Апокалипсиса наших дней", "Взвода" или "Рожденного четвертого июля". Теперь все забыто: безупречный Мел Гибсон стопроцентно психически здоров — привет от Джона Уэйна и его "зеленых беретов".
Вспомним, какие вопли поднялись после "Охотника на оленей" из-за одной только короткой сцены, где вьетнамец пытает пленного. Кричали об унижении желтой расы, о том, что азиаты показаны как звери. Сегодня, в эру политкорректности, о последнем не может быть и речи. Чтобы бес не попутал, желтолицых врагов в фильме Уоллеса вообще почти не показывают, только едва различимые силуэты в бою или шахматные фигурки в дежурных штабных сценах. Тем более лицемерным выглядит посвящение в титрах — не только солдатам Мура, но и вьетконговским бойцам, дравшимся в Долине смерти. Но разве в "Рядовом Райане" или "Черном ястребе" различимо лицо врага? Американец-миссионер несет свое добро, которое с кулаками, по всему миру, чтобы этим добром этот мир окончательно задолбать. А где там приходится наводить порядок, в Иране или Ираке, Словакии или Словении — это уже такие мелочи и детали.
Недавно у нас критиковали фильм "Звезда" за излишнюю патриотическую слащавость. Куда ей до американской! Тамошние патриоты напрямую общаются с Богом, сражаются "не за родину, не за флаг, а друг за друга", хотя звездно-полосатый на всякий случай развевается в каждом втором кадре, а жены ушедших на фронт образуют женсовет и демонстрируют круглосуточную солидарность. В фильме нет ни намека на то, что полстраны стояло в антивоенных пикетах (правда, уже после битвы в Долине смерти), а единственный, кого можно заподозрить в пацифизме, фотожурналист Джо, попав на передовую, мгновенно перековывается и меняет камеру на автомат.
Нет намека и на то, что некогда американское кино делало такие фильмы, как "Полевой военный госпиталь" (M.A.S.H), где не просто спародировало, но прямо-таки деконструировало архетип военного фильма. Та же судьба постигла вестерн, мюзикл и черный фильм. Но батальный жанр оказался самым живучим из коренных американских. Он вновь ожил, причем в самом худшем виде. Утешает только то, что чрезмерные старания отвратили американскую публику и она проявила к ностальгическим "Солдатам" совсем не патриотичное равнодушие.
Подробности на сайте www.imdb.com.