— Одна из основных задач фонда, которую мы ставили,— создание некоего лотерейного пространства на территории страны. Это проект сложный и многоплановый. Весь фокус в том, что лотерейный бизнес очень строгий: там есть рынок, который имеет определенную насыщенность. Может быть, скажем, 13 электронных лотерей и 30 моментальных — не больше. Но нельзя делать 50 лотерей, потому что идет размывание рынка и никто не получает дохода.
Во всех цивилизованных странах лотереи принадлежат государству. Лотереи ведь не только спортивные бывают. И из этих тридцати надо решать: десять на спорт, пять туда, пять сюда. То есть лотереи принадлежат государству, но оперирует ими какая-то коммерческая структура за процент от оборота. В разных странах по-разному — 3-5%, у нас это может быть 15%, не важно. Пять лет мы к этому шли, указом президента была создана Федеральная комиссия лотерей и игр (ФКЛИ), которая контролировала не только объем рынка и распределение этих лотерей, она также упорядочивала выдачу лицензий на казино, создание предприятий по обучению менеджеров. То есть конкретно мы собирались набирать в год 20-25 трлн рублей (неденоминированных.— Ъ) только на этих процессах. Плюс к этому мы уже вложили около $110 млн в систему "Рослото". Сейчас киоски его стоят по всей стране. То есть мы создавали единого национального оператора. А потом уже через этого национального оператора все владельцы лотерей проводили бы свои лотереи. Этим убивались разу несколько зайцев: а) контроль со стороны государства; б) исключение возможности невыплаты выигрыша; в) создание четкой структуры. Как только я ушел, в новом составе правительства по инициативе Тарпищева эта ФКЛИ была убрана, потому что я как бы этому был инициатор.— А когда вас устранили, то лотереи передали в Госкомитет по физической культуре и туризму...
— Но это нонсенс! Лотереи — это вся социальная сфера. И передавать это одной организации, которая преследует узковедомственные интересы, просто глупо. Когда фонд перестал финансировать "Рослото", оно начало само себя пожирать.