Провансальский интендант Бернар Фоккруль завершает трехлетний "Цикл Стравинского": после "Персефоны" и "Царя Эдипа" Питера Селларса настал черед "Похождений повесы" и Саймона Макберни. Для него эта премьера еще и давно ожидаемый реванш: однажды основатель всемирно известного лондонского театра "Комплисите" уже ставил в Экс-ан-Провансе — и с треском провалился, его "Волшебная флейта" оказалась претенциозной пустышкой. В этот раз Макберни тоже придется нелегко: его спектакль обречен на сравнение с этапными постановками Робера Лепажа в Брюсселе и Кшиштофа Варликовского в Берлине, не говоря уже о канонической версии Дэвида Хокни. Многого стоило ожидать от музыкального руководителя постановки Дэниела Хардинга, но пару недель назад он повредил запястье и взял самоотвод — в итоге с норовистым Парижским оркестром придется управляться норвежцу Эйвинну Гулльбергу Йенсену.

Ключевая оперная премьера фестивального лета-2017: семь лет спустя после легендарного уже "Дон Жуана" Дмитрий Черняков возвращается в Экс, чтобы произвести радикальную ревизию едва ли не самого затертого названия оперного репертуара — ни разу, впрочем, со времен "Трагедии Кармен" Питера Брука не становившегося поводом для серьезного режиссерского высказывания. Подробности, как всегда у Чернякова, держатся в строгом секрете — известно лишь, что на хрестоматийную историю режиссер хочет взглянуть с точки зрения не заглавной героини, а ее любовника Дона Хозе. После восьми показов в Большом театре Прованса "Кармен" переедет в Люксембург, но смотреть и слушать ее лучше все-таки на премьере — пока неясно, будут ли участвовать в возобновлении дирижер Пабло Эрас-Касадо и меццо-сопрано Стефани д'Устрак.

На фестивале современного танца в Вене в этом году Фабр стал своего рода хедлайнером. Помимо огромной ретроспективной выставки в Музее Леопольда, охватывающей его работы за 40 лет, в программе фестиваля есть премьера его собственного сольного перформанса "Я — ошибка" и премьера четырехчасового перформанса "Правь, Бельгия", задуманного как своего рода абсурдный патриотический оммаж родной стране. Бельгия для Фабра — это страна Магритта и барокко, страна мирных анархистов, нагромождение альтернативных реальностей, то есть чистая радость для современного художника. Поиски бельгийской сюрреалистической идентичности осуществляет, как всегда у Фабра, международная сборная отчаянных перформеров. Поклонникам Фабра, которые не успеют в Вену, придет на помощь московский фестиваль "Территория": он включил бельгийский перформанс в свою программу этого года.

Стоун — из тех, о ком говорят "запомните это имя". В России его спектаклей еще пока не показывали, но театральная Европа только о нем и говорит. И не только говорит: лучшие театры Старого Света стоят в очереди, надеясь заполучить 32-летнего австралийца на постановку. Амстердамский театр "Тонелгруп" был в очереди одним из первых — и теперь открывает Стоуна для Авиньонского фестиваля. Как несложно догадаться, спектакль основан на пьесах Генрика Ибсена — название его созвучно с "Кукольным домом", самой знаменитой ибсеновской пьесой. Вместе с голландскими актерами, опираясь на сюжеты нескольких пьес норвежского классика, Стоун написал оригинальное эпическое произведение про членов огромной семьи, собирающейся на праздник в родовом доме. Как и должно быть, когда речь идет об Ибсене, история семьи хранит немало тайн, а ее члены связаны очень непростыми отношениями. Актерам в таких запутанных историях всегда есть что играть — а значит, зрителей ждут увлекательные четыре часа, потому что играют у Саймона Стоуна всегда превосходно.

Британский режиссер Кейти Митчелл не только одна из самых знаменитых театральных постановщиков мира, но и, бесспорно, самая именитая режиссер-феминистка: женские судьбы и женский взгляд на мир неизменно в фокусе ее взгляда. Не одна классическая пьеса уже преобразилась под этим пристальным и требовательным взглядом — настал черед и знаменитых "Служанок" Жана Жене, премьера которых состоялась почти 70 лет назад. В спектакле Митчелл история выглядит так, как будто написана только что: две сестры-служанки, задумавшие отравить свою богатую хозяйку, предстают расчетливыми польскими иммигрантками, а их жертва — изнеженным, женоподобным мужчиной-трансвеститом. Впрочем, Кейти Митчелл не ставит скучную социальную драму времен "Брексита". Ее новая постановка изящно балансирует на грани между психологическим реализмом и эстетским, поэтическим символизмом — но так, что второй должен в конце концов непременно одержать верх.

Греческий режиссер и художник Димитрис Папаиоанну — один из тех, кто убедительно доказывает сомневающимся: между театром и современным искусством, как прежде между актером и персонажем, сегодня иголки не просунешь. Его перформансы можно легко превращать в видеоинсталляции, а его видеоинсталляции прекрасно смотрятся на театральных подмостках. Спектакли его лишены литературного сюжета — потому что "сюжетом" в его работах становится преображение пространства, или взаимодействие человека и пространства, или контрасты различных фактур, человеческих тел, света и тьмы. Его постановки, а "Великий укротитель" — самая свежая из них, похожи на удивительные пейзажи, в которых зрителю предложено совершить визуально-эмоциональное путешествие в неизвестность. Красота на этом пути легко может превратиться в опасность, а опасность — в невиданную красоту.

Первый сезон нового зальцбургского интенданта Маркуса Хинтерхойзера — сам по себе grand spectacle: такого количество резонансных постановок и концертных программ на самом престижном музыкальном фестивале мира не случалось уже очень давно. Роль центрального героя Зальцбурга-2017 (и одновременно главного его enfant terrible) уготована Теодору Курентзису: во главе оркестра musicAeterna худрук Пермской оперы не только подготовит премьеру "Милосердия Тита" в режиссуре Питера Селларса, но и проведет серию концертов с типично австрийским репертуаром вроде Первой симфонии Густава Малера или скрипичного концерта Альбана Берга. Каким бы громким ни был успех недавних записей Курентзиса на лейбле Sony Classical, Моцарт и Малер из России воспринимается местными старожилами как поругание святынь — но Хинтерхойзеру это только на руку: в последние годы фестиваль испытывал острый дефицит художественных скандалов, культивировавшихся в Зальцбурге 1990-х великим интендантом Жераром Мортье.

Этим летом в Зальцбурге дебютирует не только Теодор Курентзис, но и Владимир Юровский — так что заочная дуэль двух дирижеров-антагонистов выглядит, пожалуй что, самым горячим сюжетом нынешнего фестиваля. В оркестровой яме — Венские филармоники, на сцене — дрим-тим во главе с Маттиасом Герне (Воццек) и Асмик Григорян (Мари): есть все шансы услышать историческое исполнение оперы Альбана Берга. Увидеть, впрочем, тоже — за последние 10 лет художник Уильям Кентридж превратился в одного из самых активных игроков оперного рынка, в портфолио которого имеются и абсолютные шедевры вроде миланской "Волшебной флейты". На постановку "Воццека" руководство фестиваля возлагает, что называется, особые надежды: единственным европейским театральным успехом этой партитуры (если не считать постановку Дмитрия Чернякова, которая была сугубо российским событием) до сих пор остается десятилетней давности спектакль Кристофа Марталера.

Тридцать лет назад "Английские барочные солисты" и Монтеверди-хор записали "Орфея", в 1996-м на Deutsche Grammophon вышла их "Коронация Поппеи" — оба этих альбома стали поворотными точками в биографии исторически информированного исполнительства. Теперь в год 450-летия Клаудио Монтеверди Джон Элиот Гардинер отправляется в мировое турне с концертными исполнениями всех больших опер композитора — так что имеет смысл освежить в памяти и хрестоматийную Монтеверди-трилогию Николауса Арнонкура, и свежие трактовки нового поколения музыкантов-старинщиков вроде взорвавшего традицию исполнения барочных опер "Орфея" Эмманюэль Аим. Впрочем, если 74-летнего Гардинера с кем и будут сравнивать, то прежде всего с ним самим — тем более что за последние годы он успел прожить сразу несколько жизней. Кто бы мог подумать, скажем, что в нулевые лучший комплект симфоний Брамса будет записан не кем-нибудь, а патриархом HIP — интересно узнать, как после всего этого под управлением Гардинера будет звучать старинная музыка.

Рур переживает трудности переходного возраста: форумом третий (и, стало быть, последний) год руководит Йохан Симонс, но художественных прорывов, сравнимых с теми, что каждое лето случались на триеннале во время интендантства его предшественника Хайнера Геббельса, что-то не наблюдается. Единственный по-настоящему важный оперный проект фестиваля-2017 — "Пеллеас и Мелизанда" Клода Дебюсси в постановке польского режиссера Кшиштофа Варликовского: за минувший год партитура, не слишком избалованная вниманием больших режиссеров, неожиданно стала одним из самых репертуарных названий европейской сцены. Кейти Митчелл в Экс-ан-Провансе и Дмитрий Черняков в Цюрихе препарировали оперу Дебюсси в психоаналитическом ключе, Варликовский же обещает поразмышлять в "Пеллеасе" о непростых взаимоотношениях природы и современного человека, живущего в реальности научного прогресса и техногенных катастроф.

Знаменитая независимая труппа Forced Entertainment много лет появлялась лишь в программе эдинбургского "Фринджа". Но теперь они "переехали" в афишу Эдинбургского международного фестиваля. Что неудивительно: Forced Entertainment уже фактически классики современного театра. Их метод коллективного сочинения спектаклей, как и их принципы прямой коммуникации с аудиторией, теперь изучают в театральных школах. "Мы никогда не встречались раньше, не так ли?" — с этого невинного вопроса началась их работа над "Настоящей магией", спектаклем, в котором перемешаны законы непринужденного кабаре, хаотичной игры без правил, документального театра и социальной драмы. Актеры Forced Entertainment всегда остаются самими собой, никем не притворяются и удивительно умеют задавать аудитории сложные вопросы в обманчиво простой и неизменно остроумной форме. А зрители всегда им верят — в этом-то и состоит магия работающей уже больше 30 лет группы из промышленного Шеффилда.

"Августовские танцы" в Берлине сохраняют пристрастие к определенным именам. Хореограф и режиссер Саша Вальц — один из любимых резидентов фестиваля — в этом году покажет две премьеры, темы обеих сформулированы, как обычно, достаточно расплывчато: власть и бессилие ("Kreatur") и ритуалы новой женственности ("Women"). Особенные ожидания связаны со вторым названием — здесь Вальц впервые в жизни работает с чисто женским ансамблем, а местом действия станет знаменитая церковь Св. Елизаветы, построенная великим архитектором Шинкелем.

К графичным, минималистическим музыкальным композициям Стива Райха Де Керсмакер всегда относилась как к совершенной основе для своей хореографии. "Дождь" — это ее танцевальная версия легендарного сочинения Райха середины 70-х — "Музыки для 18 музыкантов". Вернее, ревайвл танцевальной версии 15-летней давности, которая давно сама уже стала легендой. 10 танцовщиков на пустой сцене создают идеальную графическую партитуру движения, состоящую из простейших геометрических фигур, но при этом развивающуюся по законам супрематических композиций или экспрессивных линий Пауля Клее — а временами пульсирующую энергией, как лучшие выступления танцовщиков фламенко.

Шесть сюит Баха в исполнении (и в обработке) выдающегося французского виолончелиста Жана Гийена Кейраса, соединенные с музыкой Дьердя Куртага,— музыкальная конструкция со сложной архитектурой. Пять танцовщиков ищут эквивалент этой музыкальной архитектуре в движении. Среди исполнителей — сама Анна Тереза Де Керсмакер, которая говорит, что уже 33 года назад начала сочинять хореографию для Баха и это было похоже на изобретение нового языка, со своей собственной фонетикой и с собственным шрифтом. Нынешний "язык Баха", премьерная демонстрация которого состоится на триеннале, создан с запасом, его должно хватить на следующие несколько десятилетий, считает Де Керсмакер.

В последний год руководства Йохана Симонса в Руре завершается масштабный театральный проект, задуманный на весь трехлетний срок его интендантства. Трилогия "Ругон-Маккары" по эпопее Эмиля Золя в постановке Люка Персеваля — это история семьи, города и континента. Последняя часть называется "Голод" и заканчивает историю европейского XIX века как историю индустриализации, за которой уже видны триумфы и катастрофы Нового времени. Семейный эпос — по-прежнему один из любимых жанров Персеваля, к тому же этот режиссер предпочитает спектакли долговечные, остающиеся в репертуаре надолго. Персеваль никогда не ставит в расчете только на фестивальный успех — вот и "Голод" после премьеры в Руре переедет на сцену гамбургского театра "Талия", где уже идут первые две части трилогии. Но перед этим все три части можно будет увидеть на фестивальной площадке в Дуйсбурге.

Ван Хове в третий раз инсценирует текст нидерландского романиста Луиса Куперуса, очень личные истории людей, которые вольно или невольно оказываются связаны друг с другом и ограничены провинциальным домом с его пространством, почти вызывающим клаустрофобию,— нечто среднее между замком с привидениями и психиатрической лечебницей. Все это слегка напоминает другого великого автора, работы которого в последние годы ван Хове трижды использовал как основу для своих спектаклей,— Ингмара Бергмана. Маленькие больные души Куперуса играют актеры негласного лидера нынешнего фестивального лета, амстердамского театра "Тонелгруп" — а это сегодня, бесспорно, один из лучших европейских ансамблей, который наглядно демонстрирует, что реалистический психологический театр, если им занимаются одаренные и профессиональные люди,— вещь остросовременная.