Драма Ле-Мана

Самой успешной российской гоночной команде, выступающей в мировом чемпионате по гонкам на выносливость, не повезло. На важнейшей 24-часовой гонке во французском Ле-Мане цепь неприятностей привела к сходу с трассы и штрафным минутам.

Илья Зиновьев

Мы с коллегами стоим перед входом в боксы российской гоночной команды G-Drive Racing и вопросительно смотрим на закрытый черной лентой проход. У каждого из нас на шее висит пропуск, открывающий круглосуточный доступ во все командные помещения, но никто не ропщет, что не пускают. Понимаем, что главное сейчас — не мешать. В десятке метров с грохотом проносятся болиды, трибуны полны, но для нас, болельщиков G-Drive Racing, судьба гонки решается уже не на трассе, а здесь — за пластиковой перегородкой.

В боксы то и дело вбегают озабоченные члены команды. Заходят люди в форменных черных рубашках с бейджами организаторов и с наушниками на голове — похоже, явилось техническое руководство гонки. Через пару минут выходят, разводя руками. Трещина в монококе — такую неисправность быстро устранить в боксах невозможно.

Отгонялись.

А как все хорошо начиналось! Экипаж G-Drive Racing выиграл квалификационные заезды в Ле-Мане, и машина Романа Русинова первой начала гонку среди прототипов своего класса LMP2. Команда всерьез настроилась выиграть Ле-Ман, для этого было все: отличная машина — прототип Oreca 07-Gibson, тройка гонщиков, завоевавшая уже не одну победу, поддержка болельщиков, которые даже привезли с собой чемодан футболок с надписью «G-Drive — Le Mans Winner»…

Но проблемы начались прямо со старта. Лишь только первые машины проехали прогревочный круг, и рокот их моторов сменился оглушительным, почти самолетным воем, вдруг сменился тон и у французского комментатора гонки: только что спокойный, он буквально кричал. Взгляд на висящий под потолком пресс-центра монитор — и становится ясна причина: гонка едва началась, а россиянин без видимых причин потерял позиции. Казалось бы, только что машина Русинова ехала первой, а вот он уже 19-й.

Как прояснилось позже, виной тому крохотная деталь — сенсор давления масла. Из-за него электроника отправила мотор прототипа в «безопасный режим» и не давала ему развивать мощность. Примерно через минуту проблема исчезла, но упущенные позиции предстояло еще долго отвоевывать.

Заезд в боксы, смена случайно поврежденного обтекателя — дополнительно потерянное время. В попытке догнать лидеров пилот G-Drive Racing в скоростной связке поворотов идет на обгон отставшей на круг машины Porsche категории GT-Am. Русинову кажется, что пилот Porsche видит его и открывает ему траекторию для обгона, но это не так. Столкновение, удар об ограждение — и две разбитые машины застывают по разным краям трассы.

В командной зоне, где только что закончился обед, в воздухе повисает стон. Не веря своим глазам, инженеры, механики, менеджеры, официанты и даже девушки-фотомодели из группы поддержки застывают у монитора. Снова и снова смотрят повтор: ярко-оранжевый прототип G-Drive Racing и серый Porsche, дым из-под покрышек и брызги разбитого пластика; Роман Русинов в шлеме, склонившийся над искореженной задней подвеской, и медленно катящийся по краю трассы прототип-инвалид по дороге в боксы.

Режиссер трансляции включил камеры в боксах, мы видим суетящихся механиков, готовивших детали и инструмент, и верим: они все сейчас же починят, мы вернемся в гонку. Ведь еще даже часа не прошло со старта, еще можно нагнать, побороться, да хотя бы просто финишировать.

Мы стояли у боксов и спорили о том, что все-таки произошло. Телевизионная картинка, сделанная с дальних точек, оставляла возможность верить в то, что Русинов не ошибся, обгоняя машину соперника.

Надо полагать, что в это же время и стюарды заняты разбором ситуации. И хочется верить, что решение они принимали, опираясь на факты, не оставляющие сомнений. Потому что вердикт, вынесенный судьями, оказался крайне жестким: виновным в аварии признан пилот G-Drive Racing, и на следующем этапе FIA WEC (чемпионат мира по гонкам на выносливость, этапом которого является гонка «24 часа Ле-Мана») команде придется отстоять в боксе три штрафные минуты. Эта новость была еще одним ударом. Ударом по команде, по ее перспективам в чемпионате.

Проходивший мимо русскоязычный болельщик, завидев нашу стайку с оранжевой символикой G-Drive, подошел спросить, что случилось. Кто-то из наших объяснил: «Нас подбили». А потом в сердцах добавил: «Дважды».