— Почему выбор пал на вас?
— Об этом вообще-то надо спросить тех, кто меня назначил. Должность спецпредставителя долго была вакантна, а кандидатур было несколько. Предложили мне. Я ведь в этой сфере работаю уже давно, успел накопить неплохой опыт. Это, видимо, и сыграло роль в выборе замены Владимиру Каламанову.— Как сегодня обстоят дела с соблюдением прав человека в Чечне?
— На мой взгляд, сегодня практически не задействован потенциал гражданской власти. Нет четкого механизма взаимодействия между военными и гражданскими. До сих пор продолжают пропадать люди. Этого не должно быть. Действия военных никто не может контролировать. Известный приказ #80, который, по словам генерала Молтенского, должен был исключить нарушение прав мирных граждан во время спецопераций, оказался абсолютно недееспособным. Ничего не изменилось в практике проведения пресловутых зачисток. До сих пор в Чечне происходят чудовищные вещи.
— Как бы вы оценили работу Владимира Каламанова?
— Он занял должность спецпредставителя в очень сложное время: в республике не было прокуратуры, судов, гражданские структуры только-только начинали возрождаться. В этой ситуации он выполнил колоссальную работу. Но сейчас ситуация изменилась, работа по защите прав людей требует других подходов и должна строиться иначе, что я и попытаюсь сделать.
— От кого исходит угроза правам человека в Чечне?
— От всего, что там происходит. Во время зачисток случаются откровенные грабежи, бесследно пропадают люди. За это должны отвечать конкретные командиры. Я убежден, что такие позорные явления можно искоренить.
— Как вы будете защищать права людей? Просто сигнализировать о нарушениях или у вас есть особые полномочия?
— Меня только назначили. Я еще не успел разобраться в своих полномочиях.
— Вам не будет мешать то, что вы чеченец?
— Причем тут моя национальность? В Чечне, к слову сказать, нарушаются права не только чеченцев, но и местных русских, а также солдат и сержантов. Они все для меня равны.