На несколько августовских дней Рига стала культурным центром Европы, если не мира. Силу притяжения сгенерировал творческий дуэт Роберта Уилсона и Михаила Барышникова, вылившийся в спектакль «Письмо человеку». Однако на деле это не дуэт, а трио. Не меньшую роль, чем режиссер и исполнитель, в этой истории играет тот, кто их вдохновил. В основу спектакля легли дневники великого танцовщика Вацлава Нижинского.“Ъ-Lifestyle” с помощью экспертов разбирается, как относиться к личности Нижинского, отделяя факты от вымысла.
Вацлав Фомич Нижинский родился 12 марта (28 февраля по старому стилю) 1888, 1889 или 1890 года — даже дата рождения великого танцовщика и хореографа остается под вопросом. У его родителей, танцовщиков Элеоноры Береды и Фомы Нижинского, была собственная балетная труппа. Учился Нижинский в Петербургском балетном училище (сейчас — Академия русского балета имени А. Вагановой), которое окончил в 1907 году. После он исполнял главные партии в балетах Мариинского театра, входил в труппу Дягилева, где впервые выступил не только в качестве исполнителя, но и хореографа (балет «Весна священная» — одна из главных работ дягилевского периода творчества Нижинского), еще позже — создал собственную балетную труппу. Нижинский умер в апреле 1950 года, оставив после себя колоссальное наследие мировому музыкальному театру. И это наследие по-прежнему вдохновляет крупнейших художников — не проходит и нескольких лет, чтобы кто-то не возвращался к исследованию творчества или личности Вацлава Нижинского. “Ъ-Lifestyle” попросил экспертов — автора статей о преподавании танца в драматической школе, солиста балета театра МАЛЕГОТ, ныне Михайловского театра в Петербурге (с 1968 по 1991 год. — “Ъ”), профессора РГИСИ Юрия Василькова, балетмейстера Анну Тугушеву и балетного критика Лейлу Гучмазову — поговорить о Вацлаве Нижинском, правде и вымыслах.
Легенда
Рисунок Л. С. Бакста (1866–1924). Вацлав Нижинский. 1917
О Вацлаве Нижинском — одном из ярчайших представителей балета в мировой истории — доподлинно известно немного. Профессионалы в области танца до сих пор не могут договориться, что же о нем — правда, а что — вымысел. Даже подлинность дневников, на которых основан спектакль «Письмо человеку», не совсем очевидна. По большому счету существует главный факт о Вацлаве Нижинском — это был талант колоссального масштаба.
Лейла Гучмазова: «Мы как будто должны узнавать что-то о персоне из дневников. Но Ромола (супруга Вацлава Нижинского, которая хранила его дневники. — “Ъ”) бесконечно их переделывала. Плюс имели место потери при переводах. Никакого текстологического анализа этих переводов не было. Так что изначально у нас есть талант, на который нанесена странного качества эмалировка, создающая легенду. И непонятно, лучше от этого наносного или хуже… Нижинский — ярчайший представитель артистического слоя. Количество легенд и реальных знаний о человеке смешано в такой коктейль, что разделить составляющие, отделить мифы от реальности уже невозможно».
Юрий Васильков: «Не могу знать никаких фактов о Нижинском, а принимать участие в досочинении легенды, думаю, неприлично. И так много информационного мусора, разрушающего эту легенду. Все, кто писал и пишет о нем, так или иначе сочиняют, как поэтизируя, так и дискредитируя эту легенду. Мне интересна не легенда, а человек-танцовщик — Вацлав Нижинский. Визуально для меня легенда раскрывается в известных восьми фотографиях, сделанных Сержем Лифарем. Доминанта в восьмой! Когда Вацлав стоит в воздухе».
Анна Тугушева: «Нижинский — легенда. И эту легенду уже ничем не разрушить. Можно сколько угодно говорить о Нижинском-человеке, Нижинском-актере, но легенда — это все равно отрыв от реальности, от земли. Так он и завис где-то наверху в своем гениальном прыжке, и никакая грязь туда уже не долетит».
Что мы знаем: факты о «царе воздуха»
Л. С. Бакст. Эскиз костюма к балету «Голубой бог» с Вацлавом Нижинским в главной роли. 1911
Тем не менее кое-что о Нижинском не вызывает у экспертов сомнений.
Анна Тугушева: «Нижинский наравне с Фокиным (Михаил Фокин считается основателем современного классического романтического балета. — “Ъ”), стоит у истоков балета XX века. Только ленивый хореограф не обращался к "Весне священной". В марте 1905 года Фокин, будучи педагогом школы, впервые выступает в качестве балетмейстера. Ставит он выпускной спектакль "Ацис и Галатея" и зовет в постановку Нижинского (которому 15 лет и учиться ему еще два года). И поручает ему партию Фавна…
Нижинский по примеру Фокина увлекался живописью. "Послеполуденный отдых Фавна" (знаменитый одноактный балет, созданный Нижинским в 1912 году, где он выступил и хореографом, и главным исполнителем. — “Ъ”) вдохновлен древнегреческой живописью. Увлекался эвритмией и Далькрозом (Эмиль Жак-Далькроз — швейцарский композитор и педагог, создатель идеи ритмической гимнастики, его идеи отразились в «Весне священной». — “Ъ”). Конечно, оказала влияние вся эстетика декаданса, этот откровенный эротизм».
Лейла Гучмазова: «Во-первых, Нижинский — уникальный талант с младых ногтей. "Когда Вацлав зависает в воздухе, не верится, что вернется на землю с тактом" — подобные слова написал о нем не поклонник, а скептик! Во-вторых, это совершенно точно непростой человек, сумевший развить свой талант до степени гениальности. В-третьих, круг общения, созданный Дягилевым, в который входил, в частности, Стравинский, очень повлиял на этот талант. В-четвертых, ему, очевидно, была присуща уверенность в своих силах. Он мог выйти на сцену и сделать по-своему. Многие склоняются к тому, что им двигала не рациональность и понимание того, что именно он делает, а звериное чутье. В-пятых, много точного есть в воспоминаниях его сестры Брониславы. Они гораздо менее гламуризированы, чем дневники супруги Нижинского Ромолы. Нижинские для артистической среды были очень изысканной семьей — это факт. Это польские артисты, служащие в Петербурге. Им была свойственна очень высокая культура быта, не такая, как у большинства. В этом смысле сравниться с Нижинскими могла еще только Тамара Карсавина (дочь танцовщика императорской труппы и внучатой племянницы знаменитого славянофила А. С. Хомякова, сестра русского философа Льва Карсавина — “Ъ”)».
Что мы должны знать: как Нижинский повлиял на современную культуру
Рисунок Жоржа Барбье. Нижинский в балете «Шахерезада» (Париж, 1910). 1913
Но вот что совершенно неоспоримо и уже стало историческим фактом — это влияние Вацлава Нижинского на мир. Причем на мир, далеко выходящий за пределы только лишь творческого.
Лейла Гучмазова: «Судьба Нижинского многое, с позволения сказать, легитимизировала. Его биография — шаг к принятию нетрадиционной ориентации. Он стал одной из первых персон, в связи с которыми эта тема стала легитимной. И одной из трагических персон, так как он пошел на поводу у общепринятых клише… Если бы человек чувствовал себя свободным, не стал бы себя ломать, вести добропорядочный образ жизни, жениться… Еще Нижинский — одна из первых личностей цифровой эпохи — в том смысле, что его личная жизнь и творческая жизнь потрясающе тесно связаны. Он своей жизнью и судьбой доказал, что невозможно творческого человека "разделить". Вроде "я полетаю на сцене и потом буду жить" — так не бывает. Все в нем было едино, одно без другого не существовало. Также Нижинский — одна из первых фигур XX века, века информации, которая позволила говорить об отношениях патрона и подчиненного. Сергей Дягилев чуть ли не прямо заявлял: "Я его создал". Но без истинного таланта эта схема — очень пустая на самом деле. Если есть что развивать — пусть и с помощью патрона — человек вырастет в суперличность. Если нет — максимум станет калифом на час».
Анна Тугушева: «Нижинский так или иначе влияет на всех танцовщиков-мужчин, это мужской персонаж. И не имеет значения, осознает это человек или нет, задумывается или нет».
Юрий Васильков: «Нижинский повлиял на культуру самим фактом того, что был, своим танцем. Остро чувствующим радость и трагизм жизни. Его сформировало художественное восприятие жизни, как и любого художника».
Нижинский не просто человек, биография, персона, а тема для художественного исследования. И спектакль Роберта Уилсона это еще раз подтверждает. На вопрос о том, возможно ли вообще сыграть Нижинского, Юрий Васильков отвечает так: «Зачем играть кого-то? Конечно, это невозможно. Но можно попытаться исследовать психологические источники боли и радости жизни, выраженные в движении, в танце. И люди, ставшие легендой балетного мира, всегда будут волнующей темой и будут вызывать интерес к постановкам».