Глава 3
Дай пятёру волонтёру!
Они — добры, честны, матёры,
Готовы всем помочь в беде.
О ком я это? Во-лон-тёры!
А где они? Они — везде,
Где праздник спорта олимпийский,
Где, как всегда, болельщик туп,
Они тебе хоть по-английски,
Хоть на фарси с улыбкой губ
Расскажут (это — в идеале),
Где расположен стадион,
Подробно объяснят в деталях,
Где остановка и перрон,
Любому глупому страдальцу
Помогут в поиске котлет,
Не суетясь, покажут пальцем,
Где тут ближайший туалет.
Они проворны, словно птички
С рассвета до заката дня,
У них — красивые таблички:
«Проблемы есть? Спроси меня!».
Их узнают по яркой форме
И по приветливым глазам,
У них всегда причёски в норме,
Всё — аккуратно (видел сам).
Они одеждою похожи,
Но поясню про них чуть-чуть:
По возрасту и цвету кожи
У них разброс такой, что жуть!
Я видел девочек в веснушках —
Ну, школьницы, ни дать ни взять,
А с ними шустрая старушка,
Лет семьдесят — семьдесят пять.
Разговорились. Бабка в дредах
Держала стрелку «Выход — там»,
Просила, заведя беседу,
Не называть её «мадам»,
Заправив в мини-юбку майку,
Пожала крепко мне ладонь,
Сказала: «Дома, на Ямайке,
Меня зовут Марго-огонь».
Потом, как в песне Сукачёва,
Достала трубку, разожгла,
Я, обалдев от бабки клёвой,
Забыл усталость и дела.
Она мне паспорт предъявила…
73! «Not very old!»,
Достала фотку — вот, где сила!
Она, а рядом с нею — Болт.
Расстались мы в «Ямайском доме»
Часу, наверно, во втором,
Был выбор выпивки — огромен:
Сначала — ром, а после — ром.
О допинге поговорили.
Марго, косяк забивши мне,
Сказала, что она — с Россией,
На нашей, в смысле, стороне.
Мне логика ямайских тётек
Развеяла сомнений мрак:
— Не пойман — значит не наркотик!
Поймали — значит сам дурак!
Тут можно было бы поспорить,
Но тут старушка собралась:
— Good night, мне утром — волонтёрить! —
И в ночь бразильскую слилась.
А я подумал: «Вот прикольно!
Умом мне трудно постигать,
Что люди едут добровольно
Олимпиаде помогать.
Причём работают — бесплатно,
И едут, кстати, за свои,
Чтоб «добрый день» тысячекратно
Твердить. Да божечки мои,
Каким же нужно оптимистом,
Идеалистом нужно быть,
Чтоб помогать другим туристам
Поесть, пописать и попить!
Иной, купив себе билеты,
И сьют за штуку баксов сняв,
Живёт, плюя на то и это,
Но Игр смысла не поняв,
А этих через всю планету
Их сердца «пламенный мотор»
Доносит и зимой, и летом
Туда, где нужен волонтёр.
Я помню: как-то в Сочи ночью,
Освоив вискаря объём,
С Оксанкой Дуровой вдвоём
Плелись мы, трезвые не очень…
Не думать плохо! Мы хотели
Попасть в различные отели,
Где порознь проживали мы,
При этом трезвые умы
Нас с ней покинули бесстыдно,
И было, чёрт дери, обидно
Замёрзнуть в сочинском снегу.
Ну, я про снег, конечно лгу,
Но хеппи-энд в холодной луже
Был тоже никому не нужен.
К нам смерть могла подкрасться скоро!
И кто же спас нас? Во-лон-тёры!
Названия своих отелей
Мы промычали, как в бреду,
Язык работал еле-еле…
Они в ответ: «Хау ду ю ду!»,
Приняв нас, видно, за испанцев.
— Ну вот, напились иностранцы!
— У нас в России так не пьют…
— Окей! Гуд монинг! Вери гуд!
— А как по-ихнему «откуда»?
Ответ Оксанки: «От верблюда!»
Улыбками зажглись их рожи:
— А как на русский, блин, похоже!
Мы оглянуться не успели,
Как волонтёры всей гурьбой
Нас проводили до отелей,
Клуб показали «голубой»,
Чтоб мы в гульбе необычайной
В ночи не забрели случайно
В дом однополого разврата,
Откуда людям нет возврата.
Мы поклялись, что «ни ногой»,
Все обнялись разок-другой,
Прощаясь, обнялись опять.
Один из них сказал: «Дай пять!»
Все громко сдвинули ладошки,
Мы обнялись ещё немножко,
Как в фильме про любовь актёры,
А «Дай пятёру волонтёру!»
С тех пор у нас — пароль удачи,
Он — символ дружбы однозначный,
При этом — дружбы бескорыстной,
Простой, бесхитростной и чистой,
Когда со встречей — повезло,
Когда главнее — не бабло,
А мир и дружба на планете.
Простите сантименты эти,
Но волонтёры мне милы,
И чувства к ним мои теплы,
Как к кольцам на спортивном флаге,
И, поверяя мысль бумаге,
Я так скажу: без добровольца
Скучней бы были эти кольца!