В субботу в Москве с опозданием на день отмечали 122-й день рождения Иосифа Сталина. В течение трех часов в кинотеатре "Баку" пели новые революционные песни, клеймили буржуев и с любовью говорили о великом вожде собравшихся.
На день рождения товарища Сталина мог прийти кто угодно. Проблем с билетами не было, их вручали вместе с программкой у входа в кинотеатр молодые люди из организации, которую они называли "Армия воли народов". Вестибюль был набит до отказа. Шла оживленная торговля, продавали главным образом литературу, от обычных антисемитских книг до биографии Юрия Андропова. Естественно, наибольшим спросом пользовались произведения о товарище Сталине, видеофильмы о нем же — возникшие, видимо, благодаря чуду, поскольку во времена героя не было видео,— и календарики с изображением вождя, а также аудиокассеты с патриотическими песнями.
"Нашествие жидов! Путин — немецкий шпион! Покупайте мою последнюю книгу 'Черный декабрь'!" — на весь вестибюль кричала женщина средних лет в очках и с собственными книжками в руках. Каждый раз, когда я проходил мимо этой дамы, она меня останавливала и просила по-доброму: "Ну купи мою книгу! Хорошая книга — про жидов". Но после того как я раз пять отказался, она догадалась: "Может, ты агент?" — "Чей?" — "Как чей? Сионистов".— "А что, похож?" — "Нет",— подумав, ответила писательница.
В другом конце вестибюля не менее энергичный товарищ пытался всем всучить за два рубля "Большевистскую правду", уверяя, что в ней есть фотография дачи президента Путина за $50 млн. Рядом предлагали за десять рублей "Список замаскированных евреев", в котором сообщалось, что Михаил Горбачев не Горбачев, а Гайдер, Владимир Путин не Путин, а Шаломов, Валентина Матвиенко тоже не Матвиенко, а Бублей, Юрий Лужков — Кац, а Алла Пугачева вообще Певзнер.
Среди этого содома я увидел человека в рясе, идущего в зал. Привела православного священнослужителя на мероприятие, как он сам сказал, "ненависть к существующему режиму". Зовут батюшку Виктор Пичужкин, но многие его называют просто "красный поп". Отец Виктор сообщил мне, что христианство и коммунизм — это совершенно одно и то же, что всех воров надо отправить на рудники, а первым — Юрия Лужкова, но совсем не за воровство, а чтобы "не баловался с молодой женой".
Вечер прошел в лучших традициях. Выступавшие один за другим говорили о покойном только хорошее и сожалели о том, что времена его невозвратны. Некоторые в зале заметили, что от таких речей глаза на портрете товарища Сталина, стоявшем на сцене, стали просветляться. Отец Виктор, сидевший в первом ряду, каждого выступавшего осенял крестом. Сталинисты не возражали. Но больше всего их возбуждали революционно-патриотические песни, они начинали размахивать красными флажками и громко подпевать. Даже коммунистическая молодежь, обосновавшаяся в последних рядах и во время выступлений пившая пиво, при звуках песен оживлялась, доставала красный флаг и воодушевленно пела вместе со старшим поколением. Слова песен были выразительные — например, такие: "Подпевают птицы, комары жужжат, мертвые буржуи источают смрад!"
Не обошлось, конечно, и без инцидента. Когда вечер уже начался, из фойе послышались крики — это опоздавшие, которых уже не пускали, с криками "За Родину! За Сталина!" прорывались в кинотеатр. После небольшой потасовки с охраной им все-таки удалось попасть в зал — как раз к страшной истории, рассказанной главным редактором газеты "Дуэль" Юрием Мухиным. Товарищ Мухин поведал другим товарищам об истинных причинах смерти любимого вождя: оказывается, помер отец не от удара, а отравил его Никита Хрущев, подсыпав яду Сталину в бокал.
В перерыве в фойе я остановил двух девушек вопросом, знают ли они достоверно, кто такой Сталин. Они дружно ответили, что "это вождь революции, который из России сделал ядерную державу, а те, кто ругает Сталина,— провокаторы, которые стараются сделать нашу страну капиталистической". Впрочем, девицы уверены, что сделать из России ядерной Россию капиталистическую не удастся, "потому что у нас есть молодежь". Вероятно, они не знали, что во времена товарища Сталина таких, как они, называли скептиками и маловерами и сурово критиковали прямо в коллективе барака.
ПАВЕЛ Ъ-КОРОБОВ