В среду президент России Владимир Путин в Ново-Огареве встретился с премьер-министром Венгрии Виктором Орбаном и заверил его, что в середине этого года Евросоюзу уже не удастся автоматически продлить действие санкций против России. Такие страны, как Венгрия и сочувствующие ей, а также России, не допустят этого. С подробностями — специальный корреспондент “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан (слева) и президент России Владимир Путин (справа)
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
При взгляде на Виктора Орбана возникает ощущение уверенности в завтрашнем дне. Причем не только в завтрашнем дне российско-венгерских отношений. А и вообще.
Обычно такое впечатление со временем подтверждается с точностью до наоборот.
Нет никакого секрета в том, что венгерский премьер все время пытается отклониться от генеральной линии Евросоюза в отношениях с Россией. Причем делает он это, по его собственному признанию, осторожно. Было, конечно, интересно, на сколько от этой линии он сможет отклониться (или вообще уклониться) в этот раз.
Переговоры в узком составе продолжались гораздо дольше, чем нужно было, если бы оба лидера своих стран решили, что этого достаточно, чтобы их никто не заподозрил в антипатиях друг к другу. И даже дольше, чем нужно было, чтобы их заподозрили. А их нельзя было не заподозрить.
После перерыва на обед, который при желании можно было бы считать переговорами в расширенном составе, состоялась пресс-конференция, которую можно было бы назвать даже импровизированной, если бы она и вправду была полна экспромтов. Сразу следует отметить, что Виктору Орбану это удалось в большей степени.
Между тем оба, конечно, заранее знали, о чем им следует сказать (и уже тем более то, о чем их могут спросить). Виктор Орбан, пока Владимир Путин произносил свое вступительное слово, все время что-то подправлял в тексте своей речи. Возможно, он хотел как можно больше соответствовать российскому президенту или, напротив, как можно более выгодно отличаться от него. Тем более странно, что когда он сам начал произносить речь, то ни разу не заглянул в ее текст. Этому мы обязаны несколькими хорошими его фразами, например такой:
— Наши контакты развиваются хорошо, и это просто удивительно!
Венгерский премьер имел в виду, что «международная обстановка далеко не благоприятная». После этого Виктор Орбан начал зачем-то оправдываться перед руководством ЕС за свою самостоятельность:
— Что касается моей ответственности, ситуация совершенно очевидна. Вы слышали, и господин президент (России.— А. К.) также сказал, что очень тесно переплетен энергетический экспорт России (видимо, с международной обстановкой.— А. К.), и это исключительно жизненно важный вопрос для Венгрии. И эти вопросы просто отделить друг от друга нельзя! Без соответствующих хороших экономических контактов между Россией и Венгрией венгерская промышленность будет просто недееспособна.
Премьер Венгрии так выразился о двусторонних отношениях:
— Я уверен в том, что Россия не враг Венгрии, а партнер Венгрии.
То есть и не враг, но и не друг. А так.
А жаль, что люди, даже откровенно хорошо относящиеся к России, должны сейчас скрывать это отношение или обставлять это признание таким количеством оговорок, что лучше бы даже не начинали.
— Россия нашей стране, нашему отечеству не угрожает, а предлагает хорошие партнерские отношения,— сказал Виктор Орбан.— Мы можем также сказать, что в международных вопросах обойти Россию просто нельзя.
Соглашение «о расширении атомной электростанции “Пакш”» (модернизация стоит €12 млрд, и Россия готова дать €10 млрд из них в виде кредита) Виктор Орбан назвал «соглашением номер один нашего столетия». Из этих слов очевидно, что он видит его в топе рейтинга мировых событий этого столетия (которому пока еще, увы, конца не видно).
Вопросы венгерских журналистов тоже были лояльными. Один спросил, будут ли венгерские компании участвовать в строительстве инфраструктуры к чемпионату мира по футболу-2018.
Да разве можно было сомневаться в том, что Россия сможет по достоинству отблагодарить Венгрию за ее мягкую, но твердую позицию по отношению к России?
Владимир Путин рассказал, что «две венгерские компании заявились на работу подобного рода, одна из них потом свою заявку сняла перед нашим генеральным подрядчиком, а вторая участвует в этой подготовительной работе»: «Исхожу из того, что не только она, но и другие венгерские подрядчики смогут принять участие в ней».
Но российский президент, конечно, не только об этом хотел сказать:
— Дело в том, что мы приняли решение не прерывать уже заключенных контрактов, с кем бы они ни были заключены.
То есть хоть с чертом, хоть с дьяволом, хоть с турками.
На такой встрече не могла не зайти речь о набежавших в Евросоюз беженцах. Владимир Путин сказал, что «это внутриеэсовская проблема» и что «мы не вмешиваемся в эти вопросы», но тут же добавил, что «позиция руководства Венгрии и премьер-министра Венгрии, которая заключается в отстаивании европейской идентичности, идентичности своей страны, своего народа, нам симпатична».
— А что касается многих других аспектов, связанных с политическим урегулированием на Ближнем Востоке, с проведением боевых операций и так далее, то господин премьер-министр придерживается позиции, которая в целом сформулирована Евросоюзом, и мы относимся к этому с пониманием,— продолжил российский президент.
То есть отдаем себе отчет в том, что Венгрия в одиночку бессильна изменить ход новейшей истории или даже хотя бы одного заседания в Брюсселе по этому поводу.
Между тем Виктор Орбан, отвечая на этот же вопрос, даже всплеснул руками и вышел из-за трибуны: чтобы его было лучше видно, но не слышно. И оказался философски настроенным:
— Характер современной политики таков, что из меньшинства становится большинство, а из оппозиции правящее руководство. Так что мы в Европейском союзе не отказываемся от надежды. Потому что сегодня действительно ситуация такова, что по самым важным вопросам меньшее количество членов Европейского союза разделяют наше мнение. Но мы считаем, что события… привлекают на нашу сторону все больше и больше людей, которые понимают и начинают разделять нашу точку зрения.
Таким образом, надо полагать, ему все-таки не по душе пришлось то обстоятельство, что Владимир Путин отнесся к нему «с пониманием».
— Если вы позволите,— попросил Виктор Орбан,— венгерская граница отсюда далеко, и Брюссель тоже далеко, поэтому хотел бы выделить и рассказать вам о тех вопросах, о которых сейчас в Европе дискутируют.
Что он имел в виду, говоря, что Брюссель далеко? Что не расслышат следующие его слова? Или что это мы не можем расслышать того, о чем говорят по ту сторону российско-венгерской границы, в Брюсселе? Или что он так далеко сейчас от Брюсселя, что там к его словам не стоит относиться серьезно?
— Мигранты, которые толпами бесконтрольно проходят в Европу,— это хорошо или плохо? — спросил Виктор Орбан.— Самые крупные страны в Европе сегодня считают, что это в общей сложности хорошо. Я не знаю, удивляет ли это вас, но, во всяком случае, они считают, что это хорошо и что это в общей сложности не вредит Европе, а идет ей на пользу!
Было видно, что это удивляет прежде всего самого Виктора Орбана.
— А наша точка зрения такова, что это плохо! — воскликнул он.— Мы без всякого контроля по сто тысяч человек пускаем к себе беженцев, и мы не знаем, зачем они сюда идут! Это всегда увеличивает угрозу безопасности, угрозу терроризма! И это плохо!
Виктор Орбан сейчас волновался. Похоже, что его, как почти всех, а вернее, всех европейских лидеров беда с мигрантами интересует больше всего остального и, пожалуй, вместе взятого.
— Второй вопрос, который дискутируется в Европе: является ли ценностью то, что в Европе живут нации с национальной идентичностью и у них общие христианско-демократические корни, ценности, которые мы должны сохранить?! — с большим чувством произнес премьер-министр Венгрии, и ясно было, что для него этот вопрос риторический.— Кто-то считает, что это ценность, и мы относимся к этой группе!.. А большинство в Европе считает, что мир это уже преодолел, что мы подаем свой голос из темного средневековья, а современный мир уже без религиозной и национальной идентичности должен существовать.
Под большинством Виктор Орбан подразумевал, видимо, Германию. А сам, хотел этого или нет, олицетворял сейчас собою раскол Европы.
— Третий вопрос, который дискутируется,— нужно ли соблюдать заключенные договоренности,— заявил Виктор Орбан.— Мы считаем, что если мы подписали Шенгенское соглашение, все должны его исполнять. То есть мы, венгры, должны защитить свои границы, потому что наша граница — внешняя шенгенская граница! Второе: конечно, можно от этих соглашений, от этих договоренностей отказаться… И это мнение нашей оппозиции…
Про внутреннюю оппозицию ему, не такому уж одинокому сейчас в этом обесснеженном ново-огаревском бескраяньи, нельзя было не вспомнить: чтобы было еще больше очевидно, в каком она моральном, политическом и юридическом тупике.
— А еще есть четвертое отличие,— констатировал Виктор Орбан.— Если страна бесконтрольно пропускает на свою территорию миллионы неизвестных, незнакомых иностранцев, имеет ли она право требовать распределить этих людей в тех странах, которые в этом не принимали участия и не хотят в этом принимать участие?!! Завтра будет встреча премьер-министров в Европе, где будут обсуждаться эти вопросы. И там надо принять решение о том, может ли кто-то принять решение вместо венгров о том, кого мы хотим принимать у себя в стране!
То есть это вопросы, которые выходят за рамки политики или находятся над политикой. А значит, вопросы самосохранения, самоидентичности нации, а то и венгерского этноса. А также вопросы христианской добродетели. Таким образом, это такие вопросы, которые нельзя решать по внутрикорпоративным правилам ЕС.
И сейчас Виктор Орбан уже совсем не был похож на человека, который оправдывается перед кем-то там в Брюсселе. Он был похож на человека, который из последних сил подбирает приличные слова.
— Венгрия,— заключил он,— стабильно стоит на такой точке зрения, что все соглашения должны соблюдаться, никого нельзя заставлять жить с теми людьми, с которыми они не хотят. И христианские ценности (не подавать руки ближнему.— А. К.) являются настолько же важными в будущем, как и раньше! И неконтролируемая миграция причинит больше зла, чем пользы! Значит, вот наши карты! Мы их раскрываем перед всеми! И мы беремся за эту дискуссию!
Да он десять минут уже как взялся.
Владимир Путин предпочел добавить, что главное — уничтожить первопричину волны мигрантов, то есть терроризм.
То есть каждый здесь говорил о своем.
Виктор Орбан рассказал тем временем о своем вкладе в борьбу с терроризмом:
— Венгрия взяла на себя ответственность, что на свои средства в Сирии построит больницу. И таким образом мы хотим внести свой вклад в стабилизацию этой ситуации в стране.
Главное, чтобы эта больница не оказалась обесценена вкладом военно-космических сил России в стабилизацию этой же ситуации.
Венгерский журналист поинтересовался у российского президента, когда ЕС отменит антироссийские санкции.
Пришлось Владимиру Путину говорить, что «не от нас зависит, когда Евросоюз их снимет»:
— Мы слышали и слышим сегодня, что все это зависит прежде всего от выполнения минских соглашений, но мне кажется, что любой объективный наблюдатель сегодня видит, что мяч на стороне украинских властей. Это они прежде всего должны выполнить эти условия минских соглашений… Главнейшим из которых является внесение изменений в конституцию Украины, что прямо записано в минских соглашениях, где черным по белому значится, что до конца 2015 года украинская сторона должна внести изменения в свою конституцию.
Тут Владимир Путин неожиданно поддержал украинского президента Петра Порошенко:
— Будем надеяться, что политические турбулентные процессы на Украине будут преодолены и те политические силы на Украине, которые действительно выступают за урегулирование этой проблемы, смогут найти в себе силы, смогут найти сторонников, для того чтобы довести этот процесс до конца.
Значит, Владимир Путин до сих пор еще не разуверился в человеке, в обществе которого как-то провел часов шестнадцать.
— Венгрия — лояльный член Европейского союза,— сказал Виктор Орбан.— По этому вопросу я хочу сформулировать свое мнение очень осторожно. Согласно нашему пониманию мира, сегодня во всемирной экономике ведется не только борьба между странами, но еще стоит вопрос о том, кто с кем может сотрудничать. И кто может наладить больше региональных сотрудничеств, тот продвинется вперед. Поэтому возникает все больше и больше предложений со стороны создания зон свободной торговли, в том числе и со стороны Соединенных Штатов.
И Виктору Орбану не дает покоя Тихоокеанское партнерство. Тем более что он понимает: этот аргумент может вдруг заинтересовать те страны в ЕС, которые могут позволить себе быть нелояльными к Евросоюзу, по той причине, что и олицетворяют его. И определяют правила, по которым в нем меняются правила.
— Если Россия и Европейский союз не смогут наладить экономическое, региональное сотрудничество, союз, тогда мы все вместе проиграем в этом соревновании всемирной экономики! — закончил венгерский премьер.— Такой регион (как ЕС.— А. К.) не может позволить себе роскошь не сотрудничать со всеми, кто может быть динамитом для развития ее экономики (с Россией.— А. К.).
И Виктор Орбан прозрачно намекнул, что уже в этом году в ЕС уже может не быть необходимого консенсуса по продлению санкций:
— Я думаю, что в середине года не будет возможности автоматически продлевать санкции со стороны Европейского союза, потому что все больше и больше таких стран, которые придерживаются того мнения, о котором я вам говорю!
Обнадежил, чо.