Я слушаю песню Pink Floyd — Time. Тиканье часов Роджер Уотерс умудряется имитировать на бас-гитаре. Песня о том, как утекают наши секунды и минуты. Привычные дела не позволяют остановиться и просто спросить себя — а зачем все это. Ты вертишься вокруг кусочка земли в своем городе, думаешь, пока молод, что можешь себе позволить убить этот длинный день, но вот раз — и еще десять лет пролетело.
Эта песня есть на двойном альбоме Pink Floyd фирмы «Мелодия», 88-й год. Пластинки известные, там еще на обложке мужик, обвешанный лампочками. Мне они достались недавно не помню от кого, из конверта выпали газетные вырезки, уже пожелтевшие. Трогательно — человек вырезал заметки накануне исторических московских гастролей любимой группы, которая еще вчера была запрещенной из-за строчки «Брежнев взял Афганистан». Заметки — май-июнь 89-го. Читаешь и думаешь: вроде разгар перестройки, а какие же вопросы задают советские журналисты Дэвиду Гилмору. Вот спрашивает, например, корреспондент «Правды», что музыкант знает о советских рок-группах. Тот, отвечает, вполне себе дежурно-вежливо, у России все впереди, учитывая богатое наследие классической музыки. «Какое оно отношение имеет к року?» — недоумевает корреспондент «Правды» и объясняет: классика — это для души, а ваши современные ритмы – «музыка тела». Ну и так далее. Неудобно просто: эльфийский оркестр отвечает на вопросы орков. Все-таки с тех пор, подумал я, наверное, мы как-то сблизили культурный код с мировым, в этом смысле время вряд ли повернешь назад.
А потом думаю: что мы там сблизили? У нас из новых хитов — певец в бордовом пиджаке и иеромонах в рясе голосят «в тебе брожу я словно в лабиринте». А уж что в СМИ — не нам нынешним смеяться над 89-м годом. Времена не выбирают, в этом их главная связь. Послушайте, в общем, композицию «Время» — отличная, как сказала бы газета «Правда», «музыка тела».