В австралийском городе Брисбен начались Игры доброй воли. Событие, которое 15 лет назад претендовало на то, чтобы стать альтернативой Олимпиадам, потеряло и масштаб, и первоначальную идею. Сегодня в понимании организаторов Игры — это просто выступление очень хороших спортсменов за довольно хорошие призовые без всякой политической подоплеки. Впрочем, отцы-основатели считают, что такие метаморфозы Играм доброй воли даже на пользу. Из Брисбена передает корреспондент Ъ АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ.
В Брисбене если что-то и навевает аналогии с Олимпиадой, которая проходила в соседнем штате, то разве что смешные вислоухие собачки в аэропорту. Этой породой очень гордились организаторы сиднейских Игр: лучше них, мол, бомбы и наркотики никто не ищет... Но если в Сиднее у странных собак было много работы, то в Брисбене они просто скучают: столпотворения, присущего большому празднику, в городе не наблюдается. Есть туристы, есть плакаты, но с ума по спорту никто не сходит, как год назад. И трудно представить себе, чем здесь может заняться террорист с бомбой.
Когда-то было по другому. Перед открытием нынешних Игр доброй воли Майк Плант (Mike Plant), президент компании Goodwill Games Inc., которой принадлежат соревнования, с заметной ностальгией вспоминал, как все начиналось. Как его другу и шефу Теду Тернеру (Ted Turner) пришла в голову идея провести в 1986 году соревнования, в которых участвовали бы и американцы, и спортсмены СССР,— как бы альтернативу двум предыдущим Олимпиадам, ущербным из-за поочередного бойкота со стороны двух главных не только спортивных противников. И как Игры здорово прошли в Москве, а затем через четыре года в Сиэтле. Действительно, получились почти полноценные Олимпиады — по количеству и видов спорта, и участников, и рекордов... Как все это вообще выглядело красиво: спорт оказывался и вправду сильнее политики.
Потом господин Плант перешел к воспоминаниям куда менее приятным — например, зеленого цвета, с запахом гнили воде в петербургском бассейне в 1994 году. Чтобы организовать турнир пловцов, тогда пришлось ждать несколько дней, пока ее очистят. Или о том, какие финансовые жертвы принесли компании господина Тернера во имя замечательной идеи: были данные, что разница между расходами на организацию Игр и доходами от них к нью-йоркским соревнованиям 1998 года превысила $300 млн.
Да и сама идея "доброй воли" в спорте, собственно, давно потеряла смысл. Нет больше СССР, нет олимпийских бойкотов, не столь ярко выражено американо-российское спортивное противостояние...
Поэтому, как объяснил господин Плант, Игры и проходят сейчас в нейтральной Австралии, и стали они совсем другими: всего 14 видов спорта, всего 1300 атлетов, минимум стадионов... "Да, согласен, больше сравнивать их с Олимпиадами нельзя. Но мы и не претендуем на такие сравнения. Теперь у нас совершенно иная концепция, благодаря которой Игры доброй воли смогут успешно существовать в будущем",— добавил президент Goodwill Games, причем добавил весьма уверенно.
Концепция, о которой он говорил и которая должна реанимировать и трансформировать умершую идею, проста. Во-первых, отобрать — пусть их будет немного — только рейтинговые, вызывающие интерес у телеаудитории виды спорта, не важно, олимпийские они или нет (в Брисбене, скажем, будут состязания по серфингу — для всего мира экзотика, а в Австралии и США, где живет основная часть телезрителей Игр,— популярный вид), летние они или зимние. Во-вторых, обеспечить участие в соревновании группы суперзвезд. Их, кстати, в Брисбен приехало или еще приедет немало. В легкой атлетике — Мэрион Джонс (Marion Jones) и легенда Майкл Джонсон (Michael Johnson), выбравший Австралию для прощания со спортом; в плавании — Иан Торп (Ian Thorp) и Питер ван ден Хогенбанд (Pieter van der Hoogenband); в гимнастике — Алексей Немов, Светлана Хоркина и Алина Кабаева; в фигурном катании — Евгений Плющенко, Ирина Слуцкая, Мишель Кван (Michelle Kwan), Елена Бережная и Антон Сихарулидзе... В-третьих, создать этим суперзвездам максимально комфортные условия, чтобы они показали свои лучшие результаты. За счет, допустим, укороченного регламента — одни финалы, без всяких предварительных заплывов и забегов, а главное, за счет гонораров. Призовой фонд нынешних Игр доброй воли — $5,3 млн. Причем это без учета премий, предусмотренных за рекорды мира, а в плавании и легкой атлетике они составляют $50 тыс.
Кто-то из журналистов, правда, засомневался, что известные пловцы и легкоатлеты будут выкладываться в конце сезона на полную катушку ради призрачного шанса побить мировые достижения. В ответ Майк Плант усмехнулся: "Те, кто думает, будто все лидеры американской легкой атлетики — миллионеры, ошибаются. Поверьте, миллионеров наберется от силы человек пять. Остальные же зарабатывают себе на форму".
Сами же суперзвезды говорят, что принимают приглашение с удовольствием — и не потому исключительно, что хотят заработать еще или не хотят подвести организаторов. Мне показалось, что Алексей Немов, который завоевал в гимнастике уже все возможные титулы, был абсолютно искренен, сказав, что Игры ему необходимы: "Подготовиться к чемпионату мира нужно. И в конце концов Игры доброй воли — это ведь традиция".
А уж Мэрион Джонс, которой, кажется, сразу после чемпионата мира в Эдмонтоне и этапа Golden League в Брюсселе австралийские соревнования совершенно ни к чему, уж точно не кривила душой. "Знаете, у меня ведь жизнь — это сплошные соревнования,— жаловалась американка журналистам.— Ничего, кроме того вида, в котором участвуешь, и не видишь. А я люблю спорт. Тут хоть, поскольку предварительных забегов нет, некоторые состязания удастся посмотреть. А рекорд? Почему бы и нет! Я, во всяком случае, от него не отказываюсь".
Для того чтобы доказать, что новая, "экономичная", концепция Игр доброй воли действует, требуется все-таки еще кое-что, а именно интерес зрителей. Но и с ним оказалось все в порядке, несмотря на то что Брисбен продолжает жить своей обычной жизнью. С удивлением обнаружил, что все билеты на полуфиналы и финалы в пляжном волейболе и баскетболе раскуплены заранее. А в турнире баскетболистов, между прочим, нет европейцев, а фавориты турнира — американцы — привезли далеко не Dream Team. Впрочем, для Брисбена и этого, видимо, хватает. Австралийская провинция — это не Москва, не Нью-Йорк и даже не Санкт-Петербург. Может быть, где-то здесь и спрятан главный козырь команды Теда Тернера и Майка Планта.