У нас беда. Умерла Наталья Васильевна Станчева — врач-гематолог, трансплантолог, кандидат медицинских наук, заведующая отделением трансплантации костного мозга для детей Санкт-Петербургского НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р. М. Горбачевой. Консультант Русфонда и наш настоящий, большой друг.
Фото: Ъ
Ее называли врачом божьей милостью. Впрочем, Наталья Васильевна была отмечена этой самой милостью во всех своих ипостасях — врач, ученый, преподаватель, подруга, мама, жена... Человек.
Наши читатели ее хорошо знали. Правда, несколько односторонне: русфондовские публикации о детях--пациентах НИИ им. Р. М. Горбачевой сопровождались комментариями Натальи Васильевны с маленькой ее фотографией — красивой улыбающейся молодой (ей было всего 37 лет!) женщины с девчоночьей челкой. Даже сама эта обаятельная улыбка в сочетании с точными, емкими словами профессионала вызывала безоговорочное доверие. Ее уважали, ее любили все, кому посчастливилось оказаться знакомыми с ней лично.
Слово "посчастливилось" в этом контексте может резануть глаз многим, для кого счастье знакомства сочеталось с горем болезни ребенка. Горем, потому что болезни, с которыми дети попадают в эту клинику, не просто тяжелейшие, но такие, которые и до сих пор часто считаются неизлечимыми. Считаются, но уже далеко не всегда являются — как раз благодаря научной и клинической деятельности таких, как Станчева, специалистов. Но именно этим безутешным в их горе мамам знакомство с Натальей Васильевной было действительно большой удачей.
— Вот сейчас моя Маринка готовится идти в восьмой класс,— вспоминает Ирина Девяткова из Тюмени.— А когда к нам пришел лейкоз, она готовилась идти в первый. Мы все суеверны и не любим говорить, что у нас, мол, все хорошо. Давайте скажу осторожно: эти семь лет и, верю, все последующие годы — подарок нам от Натальи Васильевны. Тогда, в первый раз, я приехала в Петербург в таком отчаянии! И первая же встреча, первый же разговор со Станчевой дал мне главное — надежду.
— Она могла и посочувствовать, но главное — умела встряхнуть и мобилизовать,— вспоминает Ирина Новокрещенова из карельского города Костомукши.— Когда у сына случился рецидив, я была в ужасе. Наталья Васильевна мне твердо сказала: "Ира, бери себя в руки, ты должна драться за Сашу до конца". И еще хочу сказать вот о чем. Нам, мамам, приходится иметь дело со многими врачами — и в местных, и в федеральных клиниках. Для нас всех, я это точно знаю, мнение Натальи Васильевны, ее слово, ее рекомендация — все это было решающим, самым точным и авторитетным, истиной в последней инстанции.
— Мы заметили Наташу еще студенткой,— говорит директор НИИ профессор Борис Афанасьев.— Живые глаза, живой ум, искренний интерес... Я пригласил ее в ординатуру, потом на работу, здесь все мы увидели еще одно ее качество — полную самоотверженность. Мне приходилось порой просто гнать ее домой, а она ведь жила далеко за городом. Наталья Васильевна оказалась не только прекрасным клиницистом и умелым руководителем отделения, но и талантливым ученым, защитила блестящую диссертацию. Она показала себя еще и настоящим, любимым студентами педагогом. Преподавала в медуниверситете и, смею утверждать, успела создать свою научную школу. Ну а уж в последние дни... Вы ведь видели, как она держалась. Как она не позволяла себя жалеть...
Да, мы это видели. До самых последних дней Наталья Васильевна продолжала каждодневно помогать своему отделению, клинике, Русфонду, главное — больным ребятишкам и их родителям. И до последних дней излучала свет, надежду, уверенность в том, что все будет, все будет... Что будет жизнь.
Говорят, незаменимых не бывает. Это неправда. Личности такого, как Наталья Станчева, масштаба всегда незаменимы. Это не значит, что с их уходом останавливается дело, которым они занимались. На их место приходят другие, и некоторые из пришедших, вполне возможно, тоже пополнят эту когорту незаменимых. Но с уходом каждого из них в наших душах остаются пустоты, восполнить которые не удается. Спасает только память об этих людях. Светлая и добрая память.