Казалось бы, одна из экранизаций "Десяти негритят" Агаты Кристи не должна таить никаких сюрпризов. Кто не знает страшной сказки о том, как десять человек, в прошлом каждого из которых таится безнаказанное убийство, один за другим пали от руки фантомного судьи-палача-демиурга, заманившего их в особняк на отрезанном от мира острове. Однако же "И не осталось никого" — один из четырех фильмов, снятых в Голливуде солнечным, блестящим, радостным Рене Клером, даже в изгнании оставшимся самим собой. Истребляя персонажей со скоростью примерно один труп каждые восемь минут, он не мог не привязаться хотя бы к одному из "негритят". Естественно, к самому простодушному и социально незащищенному из них. Дворецкий Роджерс (Ричард Хэйдн), впервые в жизни патетически и уморительно напившийся от обиды, что его заподозрили в отравлении коктейлей, да не просто напившийся, а словно исполняющий комический танец на тему пьянства, мог бы быть персонажем какой-нибудь "Соломенной шляпки". Но так уж расположились звезды на небе, что пришлось ему пасть под топором убийцы.
And Then There Were None, 1945