Вчера в редакции газеты "Московские новости" прошел посвященный десятилетию августовского (1991 года) путча "круглый стол" под названием: "От августа до августа. Что примирило общество". В "круглом столе" участвовали все "прорабы перестройки", кроме Бориса Ельцина и Михаила Горбачева. Но на вопрос, что примирило общество, ответили-таки не они, а специальный корреспондент Ъ ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН.
Они очень постарели. Они как десять лет назад одевались не в лучшие костюмы, так и сейчас одеваются не в лучшие. Сергей Филатов, Александр Руцкой, Руслан Хасбулатов, Иван Рыбкин, Геннадий Бурбулис, Михаил Полторанин, Сергей Юшенков, Евгений Ясин, Сергей Иваненко, грустный какой-то и задумчивый Александр Яковлев, тяжело опирающийся на красивую инкрустированную трость; еще более грустный майор Сергей Евдокимов, тот самый, чей танк первым ослушался приказа ГКЧП и перешел под трехцветные ельцинские знамена.
Столько звезд первой величины в одном крохотном зале, но только один черный джип у входа в редакцию. Только один из гостей приехал с охраной. Остальных охранять не от кого и незачем. Десять лет назад каждое их слово жгло как огонь, поднимало куда-то там народные массы, а сейчас в маленьком зале стоят, конечно, семь телевизионных камер, но все семь выключены. И вот народный герой десятилетней давности говорит долго с целью раскрыть народу правду о том, кто развалил Советский Союз, а телерепортер шепчет телеоператору:
— Ты сними пока перебивочки, пока ничего интересного.
Никого из членов ГКЧП за столом нет. Главный редактор "Московских новостей" Виктор Лошак говорит, что приглашал, конечно, но те, кто был в 91-м по разные стороны баррикад, до сих пор отказываются сидеть за одним столом. Стариковские обиды. Сразу после путча не отказались же гэкачеписты прийти в пресс-клуб к Кире Прошутинской, а сейчас отказались, потому что ни к чему эти разговоры не приведут, кроме повышения давления.
Говорит Иван Рыбкин. Говорит, что ГКЧП прервало естественную демократизацию общества, уполовинило страну, убило реформаторскую часть КПСС и позволило Зюганову захватить много такого, что ни по какому праву ему не принадлежит. Рыбкин говорит выключенным телекамерам:
— Мне Борис Николаевич Ельцин, которого, к сожалению, нет среди нас (телекамеры включаются), ну, в том смысле, что он дома, тогда еще говорил, что зря мы амнистируем ГКЧП.
Телекамеры опять выключаются. Ложная тревога.
Говорит Сергей Юшенков. Говорит, что Михаил Горбачев еще может вернуться в большую политику и выполнить свою историческую миссию, преобразовав коммунистическую партию в социал-демократическую.
— Поезд ушел! — откликается кто-то из гостей без микрофона.
— Нет, не ушел,— настаивает Юшенков.— История знает уходы и возвраты политических деятелей.
Конечно, знает. Кабы не Наполеон и Де Голль, ни одному из присутствующих в этом зале не стоило бы говорить ни слова.
Они смешно говорят. У каждого есть два способа говорить. Каждый выступающий, когда включает микрофон, обращается к своим собеседникам дипломатично "на вы", обязательно покусывает Путина с демократических позиций, чтоб обратили внимание, и обязательно говорит о своем наболевшем. Юшенков — о новой социал-демократической партии, Хасбулатов — о том, что события 93-го года заслоняют романтику 91-го, Иваненко из партии "Яблоко" — о том, что надо сформировать единый демократический фронт и вернуть своего кровного избирателя. Когда же микрофоны выключены, эти люди обращаются друг к другу "на ты" с совсем иной интонацией, как рассорившиеся родственники.
— Я не говорю, что кто-то прав или виноват,— разводит руками Михаил Полторанин,— но ведь баланса властей до сих пор нет.
— Ты и виноват,— парирует Руслан Хасбулатов с иронической улыбочкой,— ты пропагандистскую кампанию развернул.
Полторанин не спорит:
— Нам демократию поднесли на блюдечке, а мы даже гражданского общества не создали.
Говорит Геннадий Бурбулис. Торжественно, пренебрегая в ельцинской манере личными местоимениями, объявляет, что у него есть четыре тезиса, вполне описывающие жизнь России от августа до августа. Первый тезис, что август 91-го — это "политический Чернобыль советской политической системы". Второй тезис, что осмысленных рыночных реформ в эти десять лет не было и быть не могло, а было только широкое освободительное движение, где один понимал свободу как снижение, например, налогов, другой — как увольнение злого начальника, третий — как отмену выездных виз. Махновщина такая. Третий тезис, что российская реформация не имеет внятной стратегии, Путин — продукт теневой политики, и ему надо помогать. Четвертый тезис по ходу изложения потерялся, потому что речь была длинной.
Все телекамеры выключены. Если в самом начале "круглого стола" в крохотном редакционном зале яблоку негде было упасть, то где-то через час уже появляются даже свободные места. Добрая половина журналистов потихоньку выходит из зала, чтобы обосноваться в холле, где подают растворимый кофе, какого десять лет назад не было даже в правительственных заказах, и вкусные горячие плюшки с курагой, которую десять лет назад покупали только детям.
В зале кто-то запальчиво говорит, что демократы отказались от ответственности, что девять из десяти демократов устраивали непрекращающуюся истерику против союзного руководства, что очень многие демократы тогда, в 91-м, вели себя именно что как сумасшедшие, что старая элита не знала от этого, как договориться с новой элитой, и вынуждена была пойти на такую крайнюю меру, как путч...
А в холле кто-то из репортеров с не меньшей энергией рассказывает про чудесный ресторан "Вечный зов" в городе Томске.
— Там меню в сто листов,— говорит репортер.— Русская кухня, соления, грибочки, огурчики... А какую я там ел медвежатину с кедровыми орешками!
Из зала доносится:
— Бюрократия требовала решительных мер. Несколько тысяч постановлений пленумов горкомов КПСС требовали навести порядок. Путчисты просто выполнили волю своей партии. Виновата КПСС!
А репортер в холле рассказывает уже про лосятину с хреном.
И слава Богу. Десять лет назад в Томске не было такого ресторана. Вот что примирило общество от августа до августа. Веселый репортер может ведь и не слушать, что там говорят про путч политические звезды минувших дней. Главное, чтоб он был им благодарен за медвежатину.
ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН