Мальчику девять лет. У него несовершенный остеогенез, ломкие кости. В раннем детстве он ходил, но с тех пор у него было больше 20 переломов. И теперь Рома не ходит, передвигается в инвалидной коляске. В Казахстане, откуда он родом, Роминым родителям пять лет обещали вылечить сына и обещаниями ограничивались. Теперь семья переехала в Россию. Здесь Рому лечат на деньги, которые собирают читатели Русфонда. Но даже после трех курсов лечения встать из инвалидной коляски тяжело. И страшно. Нужен как минимум еще один курс.
Фото: Василий Попов, Коммерсантъ
— У тебя тоже лишний вес,— говорит Рома маме.— Тебе тоже надо делать гимнастику.
Мама не возражает. Ложится на пол и принимается выполнять упражнения, которые реабилитолог прописал Роме. Для ног, для спины, для пресса. Укреплять мышцы и сжигать калории. Для рук упражнения совсем легкие, потому что Рома недавно ломал руку.
— Ну ладно, ладно.
Мальчику становится стыдно, что мама одна изгибается на полу. Он аккуратно сползает со своего инвалидного кресла и присоединяется к маме.
— Видишь,— говорит мама.— Ты уже можешь сам сползти, а раньше не мог.
Они делают упражнения вместе, мама то и дело подбадривает Рому.
— Смотри, ты уже можешь поднять руку над головой, дотянуться до собственных коленей, отжаться можешь...
Рома дуется немножко. Кому же понравится, что заставляют заниматься гимнастикой.
— Когда я буду ходить,— говорит мальчик,— ни за что не буду делать никаких упражнений. Буду играть в футбол.
Из девяти своих лет пять Рома лежал в кровати или сидел в инвалидном кресле. Утешался конфетами. Теперь, после двух курсов памидроната, кости его достаточно прочны для девятилетнего ребенка, но недостаточно прочны для девятилетнего ребенка с лишним весом. Конфеты от него прячут. Он понимает, что ему нельзя мучного и сладкого, но не может сдержаться. И обижается, конечно. Говорит:
— Когда я буду ходить, я доберусь до того верхнего ящика, где вы прячете шоколад.
Мама молчит. День, когда Рома встанет и доберется до шоколада, будет счастливым днем.
У Ромы есть друг Кирилл. Они подружились в школе. Когда Рома начнет ходить, он будет посещать школу ежедневно, каждый день будет видеться с Кириллом. Но пока Рома посещает школу только время от времени, а чаще Кирилл приходит к Роме в гости. Они играют в лего и срисовывают из книжек планы домов. Когда Рома будет ходить, он пойдет в художественную школу, выучится и станет архитектором. В городе Грязи под Липецком, где живет теперь Рома, есть художественная школа, но в ней не хватает учителей, никто не может ходить на дом к больному ребенку, поэтому Роме только остается срисовывать архитектурные планы из книжек или играть в лего с Кириллом.
Еще они играют в прятки. Но прячется всегда только Кирилл. Рома не может прятаться — куда спрячешься с инвалидной коляской. Рома говорит:
— Когда я буду ходить, я так спрячусь, что ты меня ни за что не найдешь. Я знаю одно место...
Кирилл тоже знает. Ему девять лет, как и Роме, но, играя с Ромой в прятки, он никогда не прячется на полке в шкафу, потому что это то место, куда спрячется Рома, когда будет ходить. И когда Рома однажды спрячется туда, Кирилл будет искать его долго-долго, хоть целый день.
Потом друзья расстаются. То есть, конечно, Рома звонит маме Кирилла и уговаривает ее оставить Кирилла ночевать. Иногда это даже удается. Но редко. Чаще Кирилла забирают, и друзья долго обнимаются в коридоре, плачут и клянутся никогда не расставаться с того самого дня, когда Рома начнет ходить. Потому что Рома сам сможет гостить у Кирилла в те дни, когда Кирилл не гостит у Ромы.
Рома остается один, умывается, надевает пижаму. Он уже достаточно похудел, чтобы самому одеться. Пытается выклянчить у мамы оставшийся от ужина кусок пиццы, но пицца надежно спрятана в холодильник, до которого Рома не достанет, пока не будет ходить.
Рома направляется в спальню, останавливает коляску в метре от кровати и встает. Это очень страшно. Кости могут выдержать, а могут сломаться. Иногда вставать не больно, а иногда почему-то больно. Стоять страшновато, но не очень. Упасть — вот это страшно. От коляски до кровати — полтора шага.
Ну же, малыш, иди!