В Московской консерватории прошел гала-концерт лауреатов конкурса им. П. И. Чайковского, который открыл президент России Владимир Путин. Специальный корреспондент “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ кроме запаха гари уловил много чего еще в атмосфере здания консерватории.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Когда у меня около кафе «Ватрушка» на Большой Никитской спросили лишний билетик, я, идущий в консерваторию, высокомерно пожал плечами, что должно было означать: даже и спрашивать нечего. Но юноша, который интересовался, наоборот, понял как «есть, но не дам», и мне потом стоило усилий убедить его, что и правда нет. Но все равно, по-моему, не получилось.
Я думал, в кафе «Ватрушка» какой-нибудь интересный корпоратив, куда пускают только по приглашениям, и, только подойдя к консерватории, осознал, что все пять человек, которые поинтересовались тем же самым, что и тот юноша, хотят именно сюда. Ажиотажный спрос был на гала-концерт.
— Ах,— вскричала немолодая женщина,— у тебя есть лишний билет! Ты узнаешь меня?! Я Изольда!
Придумать, как говорится, можно было бы и посмешнее. Но это была правда, причем такая правда, которая может быть, видимо, только на ближних подступах к Московской консерватории.
И хотя я не был ее Тристаном, она рассказала мне обо всем, что тут происходило до меня: и «как много ФСБ!», и как уже прошел художественный руководитель Большого театра, и что пожар если еще и не тлеет до сих пор, то все равно тут надо очень осторожно…
Внутри, на первый взгляд, опасаться было особо нечего. Доверие внушали даже многочисленные рамки металлоискателей, методичным зеленым сигнализирующие о том, что все обойдется.
Публика на гала-концерт собралась как всегда: ослепительная девушка в красном до пят вечернем платье пыталась обогнать дяденьку в шортах и бейсболке. Середины, кажется, не существовало.
Здесь, в фойе, продавалось много сувениров, так или иначе связанных с конкурсом имени Чайковского: подушка с принтом «”Пиковая дама”, опера в 3 действиях и 7 картинах, П. И. Чайковского» (для тех, кто решил досидеть до седьмой картины), чашка с изображением П. И. Чайковского, чайник с П. И. Чайковским, тарелка с П. И. Чайковским… можно было при желании составить здесь полный чайный или даже столовый сервиз во имя П. И. Чайковского.
По пути из фойе первого этажа на амфитеатр отчетливо чувствовался запах гари.
Гала-концерт должен был начаться в 19 часов, но даже оркестр Мариинского театра начал рассаживаться только в 19:40. В конце концов даже тем, кто еще чего-то не знал (и даже знать, может, не хотел), было уже ясно, что придет президент России (слишком уж много было тут знаков), то есть вовремя не начнется: а уж где-где, а в консерватории традиции хранить умеют, и Владимира Путина просто бы не поняли, если бы он пришел вовремя.
Было около восьми вечера, когда появился и он. Владимир Путин назвал конкурс «зрелищем захватывающим и непредсказуемым» (так, впрочем, считают далеко не все критики), рассказал о «фантастическом интересе к конкурсу» (в партере при этом было немало свободных мест), похвалил конкурсантов: «Они сами себя не похвалят, а я могу это сделать» (они и в самом деле не хвалили себя, но друг друга — постоянно и взахлеб, а иначе разве эта среда могла бы называться музыкальной?).
Ведущий оговорился, что сейчас в зале находятся только те, «для кого настоящая музыка неразделима с гармонией жизни» (Владимир Путин как раз садился на свое место).
Ведущий, кроме того, предупредил, что энергия дирижера симфонического оркестра Мариинского театра и сопредседателя конкурса Валерия Гергиева «заставит даже самого утомленного лауреата играть так, словно это последний раз в жизни».
— Последний?! — громко и нервно произнесла дама в оранжевом рядом со мной.— Он, наверное, хотел сказать «в первый»?
Скорее всего.
Начался гала-концерт, и, между прочим, все сразу стало на свои места. Сравнялись между собой дамы в красном и дяденьки в шортах и сандалиях на высокие теплые носки. И те и другие аплодировали верно и самозабвенно (и так же — слушали).
Одни — как последний раз в жизни.
Другие — как в первый.