Есть война, и есть образ войны. Он меняется, хотя не все с этим согласны. Перемены больше говорят о нас, чем о войне, потому что она кончилась и меняться не может. А мы еще можем
Представление сержанта Бориса Орешкина к ордену Красной Звезды
Фото: из личного архива
В детстве я лазил к отцу в стол, где лежали боевые ордена и медали. Вообще-то это не разрешалось, но и не запрещалось слишком строго. Два ордена Красной Звезды, одна Слава с черно-оранжевой лентой (лента выцвела и уже тогда была черно-желтой), два Отечественной войны. Ну и медалей штук 7-8. На 9 мая он надевал только Славу, потому что солдатская, а остальные гордо заменял колодками. Я не понимал, а он отшучивался: "Я не бульдог породистый железом греметь".
Потом, когда я стал постарше, он рассказал. По крайней мере, одна Красная Звезда была получена за довольно неприятную историю. Их рота срочно отступала (драпали, как было принято выражаться в солдатских кругах). И влетели на минное поле. На свое. Одного сразу разорвало. Ситуация дрянь: сзади немецкие танки, впереди русские мины. Командир выбрал одного — иди. Тот пошел. Тоже разорвало. Сержанта Орешкина послали третьим: Бог троицу любит.
— Я,— говорил,— секунд 30 смотрю, куда шагнуть. Ногу ставлю и потом уже не шевелю. Предыдущий-то от страха слишком ногами елозил, мы же видели... Вижу проволочные усики в траве — втыкаю веточку рядом. Иду медленно, каждый след втаптываю в землю, чтоб другие не промахнулись. А у ротного нервы — он орет, чтоб быстрее. Мол, расстреляю! А мне уже почти все равно подыхать — я разогнулся и на него в ответ матом... Сам иди, если так спешишь. И странное дело, помогло — замолк. В общем, прошли. След в след. Все живы. Меня потом сутки дрожь била. Не расстреляли. Наоборот, из медицинских соображений выдали водки. Командир нормальный мужик оказался, это потому что уже вторая половина войны была. В 41-м грохнули бы без единого слова... Потом еще и к ордену представил, но, конечно, за что-то другое. Не писать же, как было...
Когда Минобороны наконец разместило в интернете базу данных с наградными листами, поднаторевшие в компьютерах внуки отыскали три из пяти представлений сержанта Орешкина Б.С. к боевым наградам с описанием его подвигов. Вот самое эпическое: "...7 апреля с.г. в боях на р. Нейсе т. Орешкин получил задание командования выяснить обстановку. Выполняя задание с разведчиками, он встретился в пути с группой немецких солдат и офицеров, которая их обстреляла. Сержант Орешкин, как командир, принял решение вступить в бой с противником, в результате которого из личного оружия уничтожил 7 и взял в плен 11 немецких солдат и офицеров.
25 апреля с.г. сержант Орешкин участвовал в боях по уничтожению окруженной группировки немцев на юго-восточной окраине г. Берлина. В этом бою т. Орешкин из личного оружия уничтожил 11 и взял в плен 15 немецких солдат и офицеров.
За мужество и отвагу, проявленные в боях за Родину, тов. Орешкин достоин правительственной награды — ордена Красная Звезда".
Может, этот наградной лист связан с историей про мины. А может, не связан. Спросить уже не у кого. Но, имея в свое время привилегию личного общения с сержантом Орешкиным, позволю усомниться в правдивости документа.
— А ты много немцев убил? — спрашивал я, выходя из возраста невинности.
— Да откуда ж мне знать,— терпеливо отвечал он.— Он бежит там далеко — ты стреляешь. Ты бежишь — он стреляет. Это же не кино! Он исчез — может, ты попал. А может, просто лег дух перевести... Наверное, кого-то убил. Стрелял хорошо, был ворошиловским стрелком... А вообще-то вам в школе про войну все врут. И в кино тоже. Вон в учебнике картинка — оборона Севастополя. Ну бред же! Матросик связку противотанковых гранат в рукопашной мечет... Надо же было такое выдумать! Оборонительная граната тяжелая, мощная, бросать можно только из-за бруствера, иначе тебе же первому башку оторвет. Все равно, что ведром воды швыряться — далеко не улетит, а кишки соседей по деревьям развесит. Брехня это все... И война — мерзость, и кто о ней такие книги и картины пишет — сволочи...
Что хорошо стрелял — это правда. На охоте вальдшнепов добывал больше всех. А вот что "уничтожил из личного оружия" сначала 7, а потом 11 немецких солдат и офицеров — здесь позвольте не поверить. Да еще 26 в плен взял... Скорее всего, начальство, зная принятые на тот момент нормативы героизма, насочиняло. Согласно анекдоту советских времен: "Пиши, что застрелил 15! Что их, фашистов, жалеть-то!" Ей-богу не знал, что придется с этим столкнуться на документальной основе.
Полагаю, сержант Орешкин свои награды заслужил честно — иначе откуда бы. Но вот обоснование уж больно героическое. Нам, как бы это повежливее сказать, чужого не нужно. Пленных — да брал; сам рассказывал. Правда, раз в пять меньше. К тому же в Берлине на закате войны многие немцы уже сами искали, кому бы сдаться. Хотя предпочитали, конечно, американцам.
Почему эта маленькая семейная история с открывшимся документом важна? Да потому что, взрослея, человек должен больше понимать. Это правильно и нормально. И наоборот, требовать, чтобы образ войны навеки оставался таким же плакатно-героическим и условным, как его изобразил художник Дейнека,— глупо и неестественно. Как дедок с песней "Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым!" Вопрос в другом: как бы, избавляясь от дурости плоского номенклатурного патриотизма, сгоряча не оказаться по другую сторону цинизма.
Существует два типа морального долга: долг перед ритуалом и долг перед правдой.
Интересно, мы как нация когда-нибудь станем достаточно взрослыми, чтобы не бросаться из одной подростковой крайности в другую и уважать ритуал, не жертвуя при этом правдой и собственным достоинством? Образ войны дает отличные условия для проверки: подвиг народа настолько безграничен и очевиден, что никакая самая обидная правда (правда часто горчит!) не может нанести ему ущерба. Так почему бы не попробовать?
В только что опубликованной по-русски книге известного английского историка Энтони Бивора "Сталинград" (ему повезло проскочить в Подольский архив МО, когда двери еще не совсем захлопнулись) много горькой для русского читателя правды. Что ничуть не помешало англичанину сказать о битве на Волге: "За все время Второй мировой войны западные армии не совершили ничего, что достойно было бы встать в один ряд с этим великим подвигом".
На самом деле правда совсем не страшна, по крайней мере для тех, кто честно воевал. Они-то свой образ войны ни при какой политической погоде не потеряют.