|
Битва с Востоком за Запад |
 |
В результате исследования российской экономики аналитики компании McKinsey Global Institute пришли, в частности, к такому выводу: "Удовлетворение огромного спроса на услуги в области офшорного программирования может стать источником доходов для России. Российские фирмы способны выйти с привлекательными предложениями на международный ИТ-рынок".
Впрочем, выбора у России нет: либо в стране будет создана мощная индустрия по разработке программного обеспечения для Запада, либо она лишится своего интеллектуального потенциала — российские специалисты "утекут" за рубеж. Ситуация для этого благоприятная: Германия продлевает срок рабочих виз до пяти лет, а в США в следующем году будет выдано 200 тыс. виз типа H-1B.
Пока потенциал российских программистов оценивается в мире довольно высоко. Но по ряду причин используется он не столь эффективно, как хотелось бы западным компаниям и российским поставщикам интеллектуальной продукции.
Большие индусы
 |
Индия — бесспорный лидер в области офшорного программирования. В 2000 финансовом году (закончился в марте) экспорт ПО принес Индии $4 млрд — более 10% всего экспорта. Госструктуры и ассоциации программистов Индии поставили себе задачу, чтобы к 2008 году доход от экспорта ПО составлял $50 млрд! Возможно, здесь присутствуют какие-то трюки со статистикой, но все равно успехи Индии в сфере услуг по программированию вполне сравнимы с достижениями Японии в электронной и автомобильной отраслях.
Численность занятых в этом секторе индийской экономики — более 250 тыс. человек. В России же, по оценке главы агентства Market Visio (представителя Gartner Group в России) Александра Мясникова, в бизнесе по офшорному программированию заняты 3-4 тыс. человек. Правда, это оценка по минимуму: многие компании предпочитают не светиться в России, о них больше известно в Америке или Германии.
Маленькие русские
Мировые цены на разработку ПО составляют от $25 до $35 за час работы программиста. Доход, который способен принести своей компании один программист, установился на уровне $35-45 тыс. в год. Но эти цифры характерны для индийских компаний, где почасовая ставка выше. В России ставки ниже, и при грамотной организации бизнеса (постоянное наличие заказов, сбалансированная инфраструктура компании) годовой доход может составить около $30 тыс. Но это в идеале, а средний по бизнесу доход — $24-26 тыс. на одного разработчика.
Поскольку доход от выполнения заказов напрямую зависит от числа вовлеченных в проект программистов, некоторые российские фирмы подключают к разработке свои подразделения в регионах, где стоимость рабочей силы существенно ниже, чем в столице. Зарплата ведущих разработчиков составляет $1 тыс. и выше. Средняя зарплата в Москве и Петербурге — $700. Молодой специалист стоит в Москве от $300, в других городах — $100-150. По стоимости рабочей силы мы сравнялись с Индией: средняя зарплата индийских программистов составляет $700-800.
Пока достижения российских разработчиков выглядят весьма скромно по мировым меркам: стоимость самых крупных заказов не превышает $1,5 млн. Ведущие российские фирмы в квартал выполняют заказов на сумму от $500 тыс. до $2 млн. В годовом обороте таких компаний, как "АйТи" или IBS, доля доходов от офшорного программирования не превышает 5-7%.
Работа над западными заказами не только приносит российским компаниям деньги, но и дает возможность проводить перспективные исследования, получать опыт по управлению проектами. Все это в конечном итоге ведет к росту российского интеллектуального потенциала. Дмитрий Черных, президент корпорации "Галактика": Мы хотим получить опыт международного бизнеса, чтобы принести его в Россию.
Бизнесом на офшорном программировании занимаются как небольшие команды "теневых" (без образования юридического лица) разработчиков, которые создаются под конкретный проект, так и крупные по российским меркам фирмы. Собственные центры разработок открывают в России и западные компании, например Motorola. Они, конечно, конкурируют с российскими бизнесменами за заказы и ресурсы, зато приносят на рынок свою бизнес-культуру и готовят классных специалистов.
Некоторые компании, работающие в сфере офшорного программирования, зарегистрированы в США или Германии. В России они содержат только производственные офисы, где выполняется до 90% всех работ. Частично работа над проектами ведется на территории заказчика, и главная задача зарубежного офиса — поиск заказов и наработка нужных связей. Дмитрий Черных: Говорят, что в России связи играют большую роль. В Америке же они решают все.
Как стать большим
Леонид Малков, глава компании Cogitum Technologies, представляющей в США фирму "Русское слово": Может ли Россия увеличить за несколько лет экспорт программного обеспечения в 10 раз? Да. Может ли это произойти при существующем стиле ведения бизнеса? Нет.
Успехи Индии в офшорном программировании — это результат титанической работы правительства страны (система образования, визовая и налоговая политика, общий имидж), а также программистского сообщества и прессы. Вдохновленные примером Индии, на этот рынок начали выходить ее соседи — Пакистан и Бангладеш, а также Ирландия, Бразилия, Филиппины. Рынок очень динамичен, и России, чтобы получить на нем достойное место, необходимо менять приоритеты.
В качестве одной из проблем часто называют языковую, но для России она не столь существенна. Виктор Вайнштейн, вице-президент "АйТи" по заказным разработкам: Наши программисты обычно скромничают насчет знания языка. У нас, например, не было случаев, чтобы специалиста не приняли на работу из-за плохого знания английского.
Более серьезное препятствие — невысокий уровень менеджмента в российских фирмах. Но это вопрос времени и опыта. Постепенно решается и проблема, связанная с отсутствием у российских компаний международных сертификатов качества. Александр Антонов, руководитель центра заказных разработок компании "Оптима": Сертификация — это повод для начала разговора с вами. Но даже при наличии сертификата заказчик досконально проверит квалификацию специалистов, уровень менеджмента, ознакомится с финансовой отчетностью компании. По данным отчета McKinsey, год назад только одна российская девелоперская фирма имела сертификат системы качества ISO 9000. Сегодня по ISO 9000 сертифицированы почти все ведущие фирмы, а некоторые из них работают над получением более строгого сертификата CMM SEU.
Будущее в этом бизнесе за серьезными фирмами. Леонид Малков: От артельного подхода нужно избавляться. Желание сэкономить на налогах ведет к самоограничению. На рынке контрактного программирования можно иметь фирмы с сотнями и даже тысячами сотрудников. И это выгоднее, чем обрекать себя на жизнь в налоговом подполье.
Само российское программистское сообщество, считает господин Малков, должно избавиться от свойственного ему индивидуализма в работе. Создавать имидж России как программистского рая необходимо сообща. Каждый успешно реализованный в России контракт не уменьшает, а, наоборот, увеличивает вероятность получения контракта другой фирмой. Леонид Малков: У потребителей высоких технологий стадный менталитет — они идут туда, где кого-то уже успешно обслужили.
Наконец, самая, пожалуй, серьезная проблема состоит в том, что российские вузы готовят не те кадры, которые требуются для индустрии контрактного программирования. Для решения кадровых проблем ведущим компаниям приходится создавать собственные учебные центры и налаживать сотрудничество с вузами. Но подготовка ИТ-специалистов должна стать приоритетной государственной задачей.
Если бы в середине 90-х Россия вела себя на рынке офшорного программирования так же, как Индия, сегодня, считает господин Малков, мы могли бы иметь доходы от экспорта ПО не $70 млн, а $700 млн.
МАРИЯ ГЕРШУНИ, ИГОРЬ ПИЧУГИН
Анатолий Гавердовский, вице-президент компании VDI (США): серьезных шансов против Индии у нас нет
 |
— Думаю, что серьезных шансов у нас нет. С крупными заказами стоимостью в миллионы долларов может работать только большая компания. Если в российской фирме работают 100-200 разработчиков, она уже считается крупной, но по мировым меркам это маленькая фирма. Кроме того, для работы с заказчиками класса Fortune 500 нужно обязательно иметь офис в стране бизнес-пребывания. И офис этот должен быть реальным — с отделом продаж, отделом поддержки клиентов, с собственными разработчиками. Именно так строят бизнес крупные индийские компании — "большие индусы". И удвоение их оборота каждый год говорит о том, что строят они его эффективно.
У нас нет ни одного "большого русского", и мало кто понимает, как стать "большим". Нет реальных инвестиций в этот сектор бизнеса, и отсутствует главный козырь индийцев — очень серьезная поддержка государства. Мода на бизнес по офшорному программированию уже пришла, а понимание того, как нужно строить этот бизнес, только формируется. Помню, весной ко мне пришел один знатный торговец сантехникой и сказал: "У меня тут площади не загружены. Давай нагоним туда программистов и будем делать заказы для Запада". Такие слова, к сожалению, можно услышать и от профессионалов ИТ-бизнеса.
— Но, возможно, российские компании могут предложить более выгодные цены?
— К сожалению, нет. Случайно перехватив один-другой заказ, наши бизнесмены впадают в эйфорию и готовы платить рядовому программисту $30 тыс. в год. Концы с концами сводить так, конечно, можно, но построить серьезный бизнес — нет.
Бизнес еще не успел стать индустрией, а его уже активно разрушают. Мы ограничены почасовыми ставками, которые предлагают "большие индусы". Но за специалистами у нас идет настоящая охота: их предпочитают не готовить, а сманивать. Людям предлагают высокие зарплаты, дополнительные бонусы. Есть примеры, когда плохо спланированный проект начинает сыпаться на финальных стадиях, и менеджеры, чтобы заткнуть дыры, готовы взять специалистов за любую цену. Все это приводит к тому, что мы становимся дороже индусов при невысоком качестве работ. Кстати, о качестве. У нас лишь несколько компаний озабочены построением системы качества. Между тем "большие индусы" — все поголовно — сертифицированы по высшим стандартам качества. Нашим фирмам такие стандарты, требующие нескольких лет планомерной работы, недоступны ни по деньгам, ни по времени.
Для индустрии в целом такая ситуация губительна. Беда в том, что каждый печется о своих сиюминутных интересах, не понимая, что провал любого проекта дурно сказывается на репутации не только фирмы, но и страны.
— Считается, однако, что Россия богата квалифицированными кадрами...
— Мягко говоря, это не так. В Индии, например, ежегодно выпускается более 100 тыс. ИТ-специалистов, более или менее готовых к работе. Выпускник российского вуза не умеет работать над проектом и выпускать продукты. И даже таких "специалистов" мало, рынка свободной рабочей силы у нас практически нет. Кроме того, мобильность этой рабочей силы крайне низка. В Штатах переезд с Запада на Восток или наоборот — элементарная задача. У нас же проще иммигрировать в США, чем переехать из Новосибирска в Москву.
Теперь к вопросу о качестве кадров. Наши вузы дают образование, которое не соответствует задачам бизнеса. У студентов нет практики реальных проектов. Начиная со второго курса ребята ищут работу, которая обычно не имеет ничего общего с программированием: до 70% студентов становятся менеджерами по продажам чего угодно. Вузовское начальство не понимает, чем программирование отличается от коммерческого программирования. Для подготовки конкурентоспособных на мировом рынке кадров достаточно трех курсов, но за это время студент должен освоить основы промышленного программирования, организацию производства, принципы управления проектами, маркетинг проектов, получить понятия качества проекта. Безусловно нужен хороший английский, но в институтах ребята не получают этого в полной мере.
Мы хотели найти коммерческие учебные курсы, которые подготовили бы качественных специалистов по нужной нам программе. Но оказалось, что коммерческие учебные центры могут только читать лекции, а этого мало. Поэтому нам пришлось создать свой учебный центр. Мы набираем студентов, учим их два месяца, платим хорошую стипендию. Так же действуют и другие компании, заботящиеся о своем будущем.
— Как вы ищете заказчиков?
— Главное здесь — создать две параллельно и сбалансировано действующие машины: одна по поиску и обслуживанию клиентов, вторая — по производству проектов. Производственную машину можно размещать на офшорной с точки зрения программирования территории — в России, а с заказчиками нужно работать только на их поле. Мы должны мимикрировать под заказчика, проникнуться его менталитетом, освоить его способы ведения бизнеса. Поскольку говорим мы и думаем "с акцентом", то работать с заказчиком должен "их" человек, урожденный американец или немец. Конечно, были случаи, когда какие-то контакты завязывались и здесь или в результате наскоков на выставки и конференции. Но индустрии так не построить. Именно поэтому мы начали с создания "точки присутствия" — приличного офиса в Бостоне. Это очень накладно, но на западный рынок можно выйти только таким путем. Постепенно к этой мысли придут все компании.
— Планируете ли вы расширять свой бизнес?
— Индустрия офшорного программирования в России еще очень слаба. Мы плохо вписываемся в инфраструктуру мировой экономики. В России не у кого брать деньги под бизнес, отсутствует система государственной поддержки, как в Индии или Ирландии. Да, мы будем расширяться, но за счет кредитных линий американских банков. И на эти деньги мы будем расширять бизнес в России, какими бы пессимистичными ни выглядели мои оценки. Потому что это наша страна. Впрочем, не исключено, что новая производственная площадка VDI, если мы решим открыть ее, может появиться в Индии.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Что должно делать государство, чтобы превратить Россию в программистский рай?
Тагир Яппаров, президент компании "АйТи":
Главное — создавать для России имидж стабильной и прогнозируемой страны, с компаниями которой можно работать. Все остальное вторично. Рынок офшорного программирования полностью построен на частном капитале и профессионализме участников. Потенциал для развития индустрии у нас есть.
Дмитрий Черных, президент корпорации "Галактика":
Государственные люди должны четко осознать: если людей не занять в нашей стране, они постепенно будут уезжать за рубеж. Специалисту со знанием английского и с умеренным опытом работы в проектах найти работу на Западе труда не составляет.
Абел Аганбегян, академик, ректор Академии народного хозяйства при правительстве РФ:
Работать над тем, чтобы Россия выглядела достойно в глазах зарубежных заказчиков и инвесторов. Можно начать с малого, например с аэропортов. Сейчас человеку достаточно один раз пройти контроль в Шереметьево в час пик, чтобы у него пропало всякое желание иметь дело с этой страной.
Александр Егоров, гендиректор компании "Рексофт":
Обеспечить стабильное законодательство и внедрить соответствующую задачам отрасли программу подготовки кадров. Пора перестать гордиться самыми большими институтами. Нужно готовить специалистов, в которых нуждается рынок.
Алла Полегенькая, директор фирмы "Русское слово":
Оказать влияние на результаты президентских выборов в США. Шучу, конечно. Но перспективы российского рынка офшорного программирования сильно зависят от этих выборов. Если победит Буш, то ни о каком офшорном программировании для США говорить нам не придется. В случае победы Гора все будет выглядеть куда оптимистичнее.
 |
Я полагаю, что российские фирмы смогут потеснить индусов на рынке офшорного программирования — прежде всего в Европе. Индия ориентируется главным образом на США, а для Европы гораздо ближе Россия — не только географически, но и в культурном плане. Но большой бизнес в этом секторе способны делать только крупные российские компании. Для оснащения современного рабочего места программиста необходимо $10-20 тыс. Команда из 100 программистов требует $1 млн прямых инвестиций. Только такие солидные центры заказных разработок могут рассчитывать на крупные заказы из-за рубежа. Это означает, что процесс создания программ превращается из творческой в производственную деятельность и к нему предъявляются те же требования, что и к производству. Сейчас речь идет о создании в России индустрии офшорной разработки.
В нашей компании центр заказных разработок был организован год назад. Сейчас в "АйТи" 150 программистов, но четкого разделения на тех, кто работает над внутренними проектами, и тех, кто работает на Запад, у нас нет. На 100% западными заказами у нас сейчас обеспечены около 50 человек. Они работают на нескольких крупных заказчиков, в частности на французский офис корпорации General Electric Medical Systems. Центры разработки этой компании разбросаны по всему миру, и между ними идет постоянная борьба за внутренние заказы. Должен сказать, что за все полученные заказы нам пришлось бороться с индусами.
 |
На широко разрекламированном российско-американском форуме в Бостоне, где мне довелось побывать, офшорное программирование в России было очень популярной темой. Много говорилось о том, что мы ничем не хуже Индии или Ирландии. Конечно, США целенаправленно культивировали в Индии офшорное программирование: американцы выбрали эту страну из-за языка и дешевой рабочей силы. И к лету следующего года годовой доход Индии от этой статьи экспорта составит $6,3 млрд. Но у нас есть преимущества: по географии, климатическим условиям, культуре и религии мы ближе к Западу. Даже кухня наша больше подходит американскому или европейскому желудку, чем индийская. А наш научный и интеллектуальный потенциал даже не обсуждается. И язык не проблема: программисты английским владеют. Замечу, что обо всем этом говорили сами американцы.
Развитие рынка офшорного программирования в России должно стать одним из государственных приоритетов. Ведь ИТ — это не только модная отрасль. Достижения в этой сфере определяют нынешнее и будущее лицо государства. ИТ — это мозги, и они должны оставаться здесь, а не "утекать" на Запад. Для этого нужно создавать нормальные условия для работы и досуга в России. Мир ведь стал маленьким: Интернет позволяет людям спокойно жить и работать в разных местах.
Я считаю, что через три-четыре года мы вполне способны выйти на нынешний уровень Индии. Потенциал у нас для этого есть. Бизнес этот достаточно прозрачный, его легко просчитать и привлечь в него инвестиции. В этой сфере появилось много новых компаний, о которых я ничего не знал, хотя нахожусь в ИТ-бизнесе уже 10 лет. И уже появляются в России зарубежные заказы не просто на офшорное программирование, а на выполнение ИТ-проектов по системной интеграции — "под ключ". Ответственно заявляю, что российские инженеры ничем не хуже западных. Мы работает неформально: никто не уйдет в пять часов, пока эта штучка не заработает.
Все это нужно использовать и заботиться не столько о собственных сиюминутных интересах, сколько о формировании положительного имиджа всей нашей ИТ-отрасли. Тем более что в ближайшее время, по моему мнению, в мире должен наступить не просто бум, а информационный взрыв. Дело в том, что на Западе многие технологии катастрофически устарели. Студентов им уже не обучают, а "старые" программисты набивают себе цену, получая по $200 тыс. в год. На Западе надо многое менять, и быстро, за два-три года, а собственных кадров не хватает. Не случайно Германия хочет посадить на "грин-карты" 100 тыс. программистов из Восточной Европы.
Проблем, конечно, хватает, и одна из главных — противодействие индийской диаспоры в Америке. Она представляет весьма влиятельную силу в ИТ-индустрии США — индусов можно встретить среди высшего руководства любой крупной американской корпорации или научного центра. Я сам несколько раз сталкивался с тем, что американцы индийского происхождения делали все, чтобы крупные заказы по офшорному программированию не ушли в Россию. Неплохо бы и нам иметь поддержку от "русских американцев".