В парижской церкви Saint-Nicolas-du-Chardonnet состоялась торжественная заупокойная месса по первому и, очевидно, последнему французу, осужденному за совершенные в ходе второй мировой войны преступления против человечности.
Судьба Поля Тувье, скончавшегося от рака в тюремной больнице, во многом уникальна. Будучи начальником разведывательного управления коллаборационистской милиции, активно помогавшей СС в депортации евреев, Тувье ушел в подполье в 1944 году, сразу после освобождения союзниками Лиона, и скрывался по католическим монастырям целых полвека — до 1994 года, когда он был арестован и приговорен к пожизненному заключению. Необычность биографии еще и в том, что сразу после войны Тувье был дважды заочно приговорен к смертной казни за государственную измену и сотрудничество с врагом, но уже в 1971 был также заочно помилован президентом республики. Единственный род преступления, не подлежащий во Франции президентскому помилованию, — это преступления против человечности. Именно за них Тувье в конце концов был осужден — это позволило суду обойти помилование 1971 года.
На том необычность судьбы не кончилась. Тувье стал, пожалуй, первым коллаборационистом такого масштаба, чья смерть привлекла столь большое количество сочувствующих — на заупокойную мессу собралось более 400 человек. Отец Филипп Лагери, принадлежащий к группировке католиков-ультрамонтанов, которые сочли себя в буквальном смысле слова святее папы римского и потому вышли из юрисдикции Ватикана, произнес прочувствованную речь, в которой много говорил как о заслугах покойного, обладавшего чувствительной душой и умершего с чистым сердцем, так и о пагубной роли СМИ, инфильтрованной коммунистами, франкмасонами и борцами против расизма. Отец Филипп предположил, что Божий суд будет куда милосерднее к Тувье, нежели земная юстиция.
Никак не вторгаясь в компетенцию Божьего суда, следует отметить, что суд французского общественного мнения стал значительно более терпимым к военным преступникам. Кроме смягчающей дымки времени свою роль могли сыграть и другие факторы. Послужной список скончавшегося год назад президента Миттерана включал в себя не только союз с коммунистами, левосоциалистические убеждения и героическое участие в Сопротивлении, но также членство в довоенной фашистской молодежной организации "Огненные кресты" и службу коллаборационистскому правительству Виши, удостоившему Миттерана орденом "Галльской франциски". Если сын Франции, возглавлявший нацию в течение четырнадцати лет, имел столь богатую биографию, и нация с тем вполне примирилась — чувства острого неудобства в этой связи замечено не было, — то, очевидно, степень непримиримости к коллаборационистам вообще сильно понизилась, что не могло не сказаться и на отношении к Тувье, полвека скрывавшемуся, как мышь в подполье.
Такая терпимость к Тувье и Миттерану может иметь общую причину — похмелье после краха мифа о Сопротивлении. Парадоксальным образом страна, из всех государств, оккупированных Гитлером, явившая самый массовый коллаборационизм, сразу после победы над Рейхом тут же оказалась страной самого массового сопротивления. Нация коллаборантов тут же стала нацией резистантов, а миф о Сопротивлении — одной из важнейших идеологем левого французского сознания. Столь длительная и далеко не во всем добросовестная спекуляция на высоких идеалах борьбы с нацизмом не могла не произвести в конце концов соответствующей отдачи — цинически-равнодушного отношения к столь переэксплуатированному идеалу. Многолетние спекуляции на военной теме в СССР привели к шокирующим высказываниям типа тех, что если бы-де в войне победили немцы, то мы жили бы куда лучше и пили баварское пиво. Сходные пропагандные злоупотребления приводят к сходным результатам — речи о баварском пиве и торжественные похороны Тувье тому наглядное свидетельство.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ