Всегда первый вечер — хоть на теплоходе, хоть в пансионате, доме отдыха — это вечер знакомства. Или «Будем знакомы». Сейчас… как это? «Будем знакомы — короткое слово, но как от него нам бывает легко. И хоть незнакомы мы с вами, но все же будем знакомы, друзья! Меня Алла Павловна зовут, а вас?» Вот рифму забыла, но по смыслу все правильно. Так и вечер первый проходит.
Вообще-то она Алевтина, а Алла Павловна просто на язык ложится хорошо: Алла Пална Александрова. Вульгарного названия своей сугубо летней профессии — «массовик-затейник»—Алла Павловна не любит: «Лучше и правильнее «культработник», «культорганизатор»». Везде Алла Павловна поработала: и на Волге — на теплоходах круизных, и на горьков-ской-нижегородской суше, в пансионатах вокруг Нижнего. С конца 70-х — мастер незатейливого отдыха, хоть однажды неизбежного для каждого советского человека и многих постсоветских людей.
— У меня просто такие организаторские способности проявились еще с детства. Я жила на Урале, под Кыштымом; все время я как-то раз-раз,все организовывала — лапту, чижика. Если меня только домой позовут, то игра вся расстраивалась.
У Аллы Павловны, в принципе, «все, как у всех». Отец пропал без вести в 41-м — под Харьковом, в первое отступление. Голод, холод, хулиганское детство.
— А не была бы хулиганкой — может, и не работала бы культорганизатором потом, — уверена Алла Павловна.
Вышла замуж она за офицера Валентина — прошедшего атомный взрыв на Тоцком полигоне в 57-м и хрущевское сокращение армии. Переехали «к Москве поближе» — в Горький.
— Устроились оба на телевизионный завод. Я — на 55 рублей в отдел главного технолога; он — на 85 в отдел главного конструктора. Как лето — куда ехать, на Урал? Ни возможностей, ни средств. Мы и так поженились, кто в чем был. Ребенок-дочка так в детский сад ходит, а летом куда ее девать? Вот я летом и работала в пионерском лагере от завода; дочку—в отряд к маленьким, я вожатой к старшим. В пионерлагеря ездила девять лет, пока вторая не родилась. Нет, вру: позже там уборщицей работала в лагере. И то — гляжу, что у воспитателей ничего не получается, брошу швабру: «Ну-ка, ребята, встаньте в круг!» Денег никогда не хватало—может, поэтому все. Как в 77-м году увидела объявление «Требуются культорганизаторы, организуются курсы без отрыва от производства» — месяц всего, — так и пошла.
Курсы горьковское пароходство организовало—но не обычное, а туристическое. Решили подготовить несколько человек для летнего отдыха на теплоходах.
—Там преподаватель такой — красиво танцевал, пел, дикция потрясающая… Очень хорошо себя преподносил. Вот тогда я, — говорит Алла Павловна, — поняла, что культоргани-заторы двух типов бывают. Одни себя показывают — как они все могут, другие стремятся, чтобы работала масса, чтобы участвовали все. Вот у меня второй тип — немножко пою, немножко танцую, все немножко могу. Но самое главное — организовать.
Организовать, считает Алла Павловна, можно всех: «Кого нельзя — тот и не приходит на мероприятие вообще: в каюте либо в номере спит, читает или пьет, как без этого». Лучшая «масса» в профессиональной жизни досталась Александровой сразу перед выпуском с курсов, на экзамене — когда «колле-ги-культорганизаторы в круг встали и так отзывчиво в организованном гопаке участвова-ли!» Дальше — не хуже,но сложнее, конечно.
— Вот очень важно для культработы работать с плакатом, когда песни поют—встре-чать города, по которым круизы проходят, провожать.
— Зачем плакат?
— Так слов-то народ никто не знает — поэтому над головой надо плакат держать, где они написаны. Держать, перелистывать вслепую, когда текст дальше идет, бить ногой и рукой, дирижировать. И все это — на стуле или каком-то возвышении, чтобы все видели. Я в такой азарт вхожу, когда с плакатом работаю, многие думают, что я напилась. А я не пью совсем!
Алла Павловна знает, что провожать город, где начинается круиз, всегда выходит плохо — «не до того отплывающим, наказы получают от остающихся». Все остальное — если нет качки — у нее выйдет хорошо.
— Я же без комплексов — хоть во что переодеться могу, если массу надо увлечь. До меня в Горьком на теплоходах мало кто полноценные программы делал,как я — в основном только игровые моменты. То «третий лишний», то «пустое место» — ну да, вокруг стульев бегать и успеть сесть. Но у меня не просто так бегали. Вот бегут, встретятся друг с другом — надо сказать «здравствуйте», обязательно. Всегда надо какие-то новые элементы вносить, обновлять игры, чтобы не просто так все было. Вот берешь двух детей на пароходе — одного Валей зовут, другого Ваней, поднимаешь одному руку — масса «Ваня» кричит, другому — «Валя». У меня работает вся аудитория, вся масса работает.
А все потому, что хулиганистость ее в азарт превратилась, считает Алла Павловна.
— Я азартные сценарии очень люблю — ну, например, «Необычайный вечер чайный». Рассказывала, как чай из Китая послы привезли и что лучшая вода у нас в Мытищах,где домики специальные делали. Тут целое мероприятие. Публика делилась на две части — кто внакладку чай пьет, кто вприкуску.
— Я без сахара вообще пью.
— Значит, к тем, кто внакладку. Их команда называется «во-дохлебы» Или к тем,кто вприкуску — «кусарики». Полная свобода выбора. Какая команда потом в конкурсах победит, та первой начинает чай пить. Вот самовар — в нем приставка «само-» есть. Кто больше слов с «само-» придумает — самолет, самоед, самогон, такой азарт начинается, — той команде очко. Или вот чай после бани пьют. А перед баней надо что? Раздеться. Вот выбираешь мужчину, его одежду утыкивают скрепками — а две девушки с завязанными глазами его от них освобождают; кто больше скрепок набрал, той команде очко. Вот ни разу не было, чтобы ровное количество скрепок вышло. И мужчина всегда так млеет, очень ему нравится — но без пошлости все. В общем, и познавательная программа, и очень веселая.
Алла Павловна любит, чтобы познавательно и без пошлости.
— Аукционы больше всего уважаю — чтобы вслепую покупали вещь, а потом радовались. «Средство от похудения», допу-стим — «кто страдает ожиреньем, кто боится похудеть?» — доходят до десяти рублей. Покупают, а там получается ложка с дырками. «Первое средство при болезни» — градусник. А «самому усидчивому» — знаете, какой приз? В самом конце всегда идет, самый интересный приз; один мужик его за пятьдесят рублей купил. Рулон туалетной бумаги!..
— Ни в одной программе у меня нет пошлятины и того, что делать нельзя. Я всегда интересуюсь, что у коллег-культорганизаторов происходит, когда кто ездит куда-нибудь — из соседей, из друзей. Вот один мне говорит: «Практически то же самое, что и ты проводишь». Я говорю: «Да не может быть, я даже старые конкурсы со своими выдумками работаю». Он: «А у нее публика танцует, как у тебя. Только девочки танцуют прелестной частью, мальчики — передней». Или положат стулья, на стулья — девушку, у которой все почти открыто. Завяжут кому-то из мужчин глаза,кладут ей на грудь конфеты — и тот давай одними зубами их оттуда вытаскивать. Ну что это такое, ну пошлость же!
А Алла Павловна любит, подчеркнем, конкурсы приличные. Например, стул, на стуле платок, под платком—грецкие орехи. Нужно сесть и подсчитать, сколько там орехов — без помощи рук и, разумеется, глаз.
— Я всегда работала, у меня отдыха никогда не было. Я свой отдых меняла на отдых семьи — отдыхал муж, отдыхали дети. А мне неинтересно самой отдыхать не активно. И деньги, опять же: меня только в пионерлагерь завод командировал, а на пароходах, в пансионатах — только за счет своего отпуска. Ну, на пенсии легче: и пенсия идет, и за работу платят.
Да, деньги: 600 рублей в месяц после дефолта — «но номер в пансионате бесплатно, и кормили меня и мужа, только ему порционных не давали — йогур-тов, фруктов, — а мне все, как отдыхающим». 500 рублей в день — тоже в пансионате, пять лет назад; «большие деньги». С тех пор, правда, постоянно не работает.
— Комплексы появились — я же уже не молоденькая. И потом, раньше все ездили — что на пароходах, что в пансионаты — и молодые, и средний возраст, и пожилые. Все можно было запросто организовать — ты стань сюда, ты в это нарядись, ты туда пробеги; договориться с людьми было проще, чтобы все участвовали как-то. А сейчас на теплоходах все дорого, по 60 тысяч плохущая каюта на речной круиз от Нижнего до Астрахани и обратно. И в пансионатах дорого. Масса сегодня хочет, чтобы ее развлекали. Сами развлекаться не хотят — не за то, говорят, платили. Поэтому артистов везут, особенно на четырехпа-лубниках — где тебе и сауна, и бассейны, и баров несколько. А профессия культорганизатора обесценилась совсем. Ну и караоке появилось — куда против караоке с плакатом?
Единственное, что не изменилось, — программа у массовика-затейника («иногда приглашают в пансионат мероприятие провести, когда старшие люди по соцстраху приезжают») больше 45 минут не длится, не рекомендуется: внимание рассеивается. Это что в советское время, что сейчас — без разницы.
— Алла Павловна, а самый хулиганский конкурс какой у вас?
— Вызываешь на сцену людей, приколешь им на спину карточки — «платный туалет», «личная спальня», «парная ба-ня»—поворачиваешь спиной к залу. И начинаю вопросы задавать: «С кем вы туда ходите, что туда с собой берете, сколько платите за визит?» Они отвечают невпопад, конечно, массы смеются. Но это все прилично, все забавно, публика довольна.
* * *
… А ведь потом ностальгия, черт побери, начнется. Не сейчас, лет через десять. Чтобы ты на сцене, вокруг такие же отдыхающие, и поверх брюк у тебя либо балетная пачка — хотя «сейчас уже «Танцем маленьких лебедей» в мужском варианте не удивишь никого, вяло массы ре-агируют» — либо бермуды, «это ярче и красочнее». Чтобы «кто ответит три загадки, тот получит шоколадку». Чтобы руки у тебя были заняты маракасами, рот — песней «Шумел камыш» на мотив «Ах, Самара-городок», а попа — орехами под платочком («можно и картошкой»). И чтобы спектакль потом, силами отдыхающих. Где тебе, возможно, повезет — на распределении ролей попадется табличка «конь». Ты подойдешь к тому, у кого табличка «принцесса» — она только что погладила пару «птичек» и присела на того, кому досталась табличка «травка». Ты побьешь немного копытом по «травке», посадишь на себя «принцессу» и со ржанием удалишься за одного из «занавесов» — правого или левого. Тяжело, да. Но на вопрос Аллы Павловны: «Кто лучше всех играл в спектакле?» — проверено — выберут тебя, хоть ты и без пальто. И шоколадка, опять же.
Начнется, начнется ностальгия. А Алле Павловне в декабре семьдесят будет.
— И передать все это некому, — показывает культработник Александрова на мешок. С лентами, пачками, машинками на веревочках, книжками «Русские народные песни» и «Русский романс». И с плакатами, конечно.