Александр Файн живет в Германии и руководит русско-немецким интеграционным центром, является автором книг по экстремизму в молодежной среде.
— Перед любым желающим открывается широкий выбор, особенно через интернет — униформа, ордена и медали, амуниция, документы, фотографии и альбомы, книги. Предлагают практически все и в любых объемах.
Откуда вы это знаете?
Я коллекционер, собираю военную символику и атрибутику уже не первый год, знаю и российский антикварный рынок по этой теме, и германский. Он настолько велик, что, к примеру, если меня попросят в течение 48 часов одеть батальон СС, я одену, причем в оригинальную, родную форму времен Третьего рейха со всей амуницией. За 48 часов можно собрать и значительную библиотеку изданий Третьего рейха.
Но за подобное «собрание сочинений» в Германии ведь могут и не похвалить?
Здесь не любят, когда кто-то со стороны лезет в эту тему. Интеллигентные немцы не хотят об этом думать, брезгливо относятся к собирателям нацистской символики, но об этом не принято говорить. Если же анализировать материальную основу проблемы — товаропоток нацистской символики и атрибутов в андерграунде в Германии, — обнаружится огромный интерес, совсем не коллекционный, потому что чистых коллекционеров намного меньше, чем объемы этого товарооборота.
А можно где-нибудь еще кроме интернета увидеть, потрогать эту символику, атрибуты, взять в руки оружие? То есть убедиться, что все это не виртуальное, а реальное?
В Германии примерно раз в полгода собираются так называемые военные базары, их проводят в разных землях. Там можно приобрести любую символику, любой орден, как оригинальный, так и новодел. Это официальные торги, они проходят в больших помещениях — типа заброшенного завода. Посещаемость военных базаров очень высокая. Там формируются целые домашние музеи. С одной стороны, это частная коллекция, с другой — клуб. Я бывал в таких клубах — меня друзья-коллекционеры представляли как своего коллегу, тоже коллекционера.
Там собирается молодежь или старшее поколение?
Все, но основной потребитель — немецкая молодежь. Кстати, детей эмигрантов среди таких «коллекционеров» нет. И стариков на таких биржах или в клубах-музеях очень немного.
Откуда у молодых немцев, выросших в мирной Европе, «эта военная грусть» с нацистским налетом?
С моей точки зрения, во многом виновата политика. В немалой степени из-за переселения в Германию турок. Выходцы из Турции достаточно быстро ассимилируются, но правительство не рассчитывало на мощную реакцию отторжения со стороны немецкого общества. Не открытую реакцию, но все равно выраженную. Собственно, в симпатиях к неонацистам она и выражена — в Бранденбурге НПД, то есть нацисты, имеют вес в парламенте, ультраправые проходят в парламент в Мекленбурге-Померании, в Гессене правые берут верх на выборах. Там, кстати, впервые появился популярный нынче повсеместно плакат, на котором африканец, турок, араб и вьетнамец стоят вместе, а подпись — «Типичные немцы». Шутка явно недобрая, но ведь с точки зрения закона не придерешься.
Хотя политика — только одна из причин. Вторая, с моей точки зрения не менее важная, в том, что сегодня в Германии нет современного героя — сильного, красивого и благородного мужчины-рыцаря. А ведь на таком образе не один век создавалась национальная мифология — на образе рыцаря-воина и его благородной дамы. Поиск харизматичного героя в глубины истории не ведет — все упирается в наследие Третьего рейха.
Беседовала НАТАЛЬЯ ШКУРЕНОК