Буквально на следующий день после прощания уходящего президента с нацией из канцелярии Елисейского дворца стали утекать слухи — мол, преемник назван все-таки будет буквально на днях. По пути в прессу слухи обрастали гаданиями и недоумением. Ну зачем, в самом деле, нужна эта театральная пауза между заявлением об уходе и оглашением фамилии «своего фаворита» на выборах, первый тур которых уже через месяц?
Те, кто знает Ширака, отвечают на вопрос не раздумывая: ему надо было показать, что до той высоты, на которой сейчас установлена президентская планка Пятой республики, ни один из кандидатов на первый пост недотягивает. При этом, убеждены аналитики, высказаться за кого-то непременно придется. Ширак не может позволить себе уйти в историю с этикеткой «раскольника», который накануне предвыборных битв воткнул нож в спину своему лагерю. Хотя неожиданностей от него ждут: с этикетками или без, Ширак остается Шираком — человеком, вся жизнь которого стала борьбой за власть. Французы просто не верят, что он совсем может уйти из политики.
Что же касается этикеток, то, надо сказать, на Шираке просто не осталось живого места. «Раскольником», или, точнее сказать, «расчленителем», его уже называли — в далекие 70-е, когда он переметнулся от голлистов к либералам Жискар д’Эстена, попутно заработав свой первый премьерский портфель. Еще его называли «бульдозером» — это уже в 80-е, когда он, забросив премьерство, напролом пошел против того же Жискара и в итоге, ничего не выиграв, сделал победу социалиста Миттерана на президентских выборах 1981-го.
Придумывать прозвища под каждый его следующий политический цикл журналисты после этого зареклись, но одно устоялось: «демон власти». Автор одноименной книги, в прошлом корреспондент газеты «Монд» в президентском пуле, Рафаэль Баке пять лет назад — в момент последнего переизбрания Жака Ширака — пообещала «Огоньку», что именно с ее этикеткой он и шагнет в историю.
— Но настанет ведь время ухода, время преемников. Как тогда? — не удержался ваш корреспондент.
— Не волнуйтесь! Он найдет способ…
Способ, который нашел Ширак остаться в политике, даже уходя из нее, — чисто голлисткий. Как генерал де Голль обращался к народу через головы кандидатов и партий, когда надо было положить конец грязной войне в Алжире или заложить в стране основы президентской республики (эта модель впоследствии вдохновляла массу стран, в том числе и Россию), так и Ширак назначил своим преемником избирателя, адресовав ему четыре послания, которые считает самыми важными. Выбор стоит признать безукоризненным: за 40 лет, что Жак Ширак провел на избираемых должностях (12 из них — во главе государства), избиратель стал той фигурой французской политики, которую он знает лучше всего.
Эти послания стоит расшифровать. Первое — призыв «никогда не поддаваться экстремизму, расизму, антисемитизму и другим формам нетерпимости» — звучит весьма актуально в избирательную кампанию, в которую опять опасаются недобрых сюрпризов от ультраправого Национального фронта Ле Пена. Два других — помнить об особой роли Франции в Европе и в мире.
Но главный призыв звучит так: «Верить во французскую модель и не сдавать ее по дешевке». Как прочитали многие, он адресован не только избирателям, но и самому вероятному наследнику — Николя Саркози, прославившемуся не только выяснением отношений с парижскими пригородами, но и идеями по переорганизации Франции по американскому образцу.
Ширака не стоит, конечно, записывать в антиамериканисты — хотя, ясное дело, его категорическое «нет» по поводу интервенции в Ирак в 2003 году наделало шума и стоило лидеру Франции еще одной этикетки, на сей раз американской — «одного из лидеров Старой Европы». И все же главное, что заботит уходящего президента, — это не геополитика, а отстаивание французских ценностей. Речь не только о сохранении социальных гарантий и давнем призыве к преодолению социального разлома в стране — не секрет, что Ширак его так и не преодолел.
Суть глубже: в однополярном — после краха СССР — мире Франция возглавила идеологическую фронду не США, а американскому образу жизни. Дело, конечно, не в том, чтобы пить вино вместо виски и есть сыр на десерт, это частности. Главное в том, что качество жизни важнее зарабатывания денег, что в мире, которым правит глобальная экономика, необходимо инакомыслие — и в виде социальных моделей, и в виде культурных альтернатив, и даже в виде организации демократий.
Жак Ширак не запомнится как лидер больших реформ — он вообще, кажется, чувствовал себя увереннее в борьбе, чем после победы. Кто-то однажды даже назвал его «политическим Дон Жуаном» — дескать, влегкую может соблазнить избирателя, но, получив высший мандат, не знает, как сделать сограждан счастливым. Предрекают, что Ширак запомнится жестами — отказом заключать предвыборные сделки с тем же Ле Пеном, категорическим неприятием смертной казни, огромной исторической работой, которая была проделана при нем, чтобы разобраться с преступлениями режима Виши во Вторую мировую войну, той же оппозицией по Ираку.
Чудес не бывает. Жак Ширак принял Францию в кризисном состоянии в 1995 году, и, в общем, в приблизительно в таком же состоянии он ее и сдает. Страна при нем не преодолела своих традиционных слабостей, не научилась жертвовать ради экономической эффективности качеством жизни и уж явно не стала меньше бузить против резких решений своих политиков. Но есть и оборотная сторона: демократия при Шираке выдержала искушение экстремизмом, а страна сохранила свое лицо и свое достоинство. Кажется, это довольно много для начала XXI века.
