— Скажи, Оля, ты когда-нибудь орала на мужчину?
— Нет. Но как-то раз я заехала своему бойфренду в лицо тарелкой с салатом оливье. Год терпела, между прочим.
Милая, милая, милая. Нежная, уступчивая, добрая Оля. Не женщина - мечта. Я однажды была у нее дома. Молодой человек помогал ей разбираться в каких-то документах, через слово вставляя: «Ты глупая, что ли? Ты не видишь, что тут написано, совсем тупая, да? Ну, Оленька, ты и дура!» Прекрасный семейный вечер. Оленька все переводила в шутку, а когда молодой человек ушел, скорбно спросила меня: «Почему он так со мной разговаривает?» Ответ был очевиден: потому что ты позволяешь. Потому что никогда не защищаешь себя. Ответ на второй ее вопрос: «Как думаешь, чем все это закончится?» тоже был очевиден: тарелкой c оливье.
Известно, что женщины чаще, чем мужчины, страдают от чувства бессилия, беспомощности, усталости. За всем этим скрывается невыраженная агрессия. Ведь «хорошие девочки» никогда не кричат, не настаивают на своем. Они просто давят в себе «плохие» чувства, чтобы однажды взорваться, как перестоявшая на огне пароварка.
Почему мы такие? Ха-ха. Недавно одна моя знакомая, разгребая мамин шкаф, нашла журнал «Работница» за 1988 год со статьей «Какой следует быть, чтобы нравиться мужчинам». Там среди прочих были такие советы: «Не спорьте с ним, а при нем с другими, помалкивайте. При нем будьте всегда в прекрасном настроении, чаще смейтесь и улыбайтесь. Никогда не будьте грубой с ним. Будьте легкой и уступчивой. Ни в чем никогда не упрекайте его. Вместо упрека в редких случаях всплакните, без всхлипываний».
Да, женщины уже могут голосовать, делать аборты и наследовать имущество, но до сих пор у нас нет права на злость. Мы сами отрицаем это право. Потому что не уверены, будут ли нас после этого любить. Будем ли мы нравиться такие: без косметики и без вечной смиренной улыбки. Не дай бог, мужчины догадаются, что мы тоже люди. Что временами нас душит гнев, мы сердимся и, бывает, просто кипим.
Поэтому мы прячем раздражение. Мы молча уходим в другую комнату, гремим кастрюлями, надеясь, что так покажем свое отношение к произошедшему, мы жалуемся подругам, тщательно коллекционируя обиды. И все это вместо того, чтобы открыть рот и громко сказать, что конкретно нас, черт побери, не устраивает. Мы до сих пор живем в 1988-м и отказываемся верить, что то, что нам кажется злостью, - чаще всего проявление собственных сил.