Если нам нужно знать что-то о производстве, к кому принято отправляться для интервью? Правильно, к передовику производства. А если о целой отрасли? Тогда, конечно, к лидерам отрасли. Президент «Русской Медиагруппы», самым известным детищем которой является «Русское радио», Сергей Архипов — как раз тот самый человек
РУССКОЕ НЕ ПРОДАЕТСЯ
— Но только не спрашивайте меня, пожалуйста, — говорит с порога Архипов, — как мне пришла в голову мысль создать «Русское радио»...
— Ни в коем случае! Я спрошу вас о другом: что вас сейчас больше всего волнует?
— В каком смысле — волнует?
— А то вы не знаете! Ведь столько слухов о том, что «Русское радио» будет продаваться.
— Глупость какая! Слухи — они ходят всегда. Кто распускает? Понятия не имею, правда. Нет, мы бы и продали его с партнерами, может быть. Это нормально — бизнес продается, бизнес покупается... Просто ни у кого пока нет столько денег, чтобы удовлетворить наши потребности. Было предложение на пятьдесят два миллиона долларов. Нам не понравилось... Тогда спросили: «А сколько же вы хотите?»
— И сколько?
— Сейчас нас, наверное, и сто миллионов бы не устроили. Бизнес очень динамичный, активно развивается... Да и нам не по семьдесят лет! Надо же чем-нибудь заниматься!
— А как насчет того, чтобы наоборот — прикупить еще что-нибудь? Например, телеканал... Это я к чему веду — такие слухи тоже ходят...
— Купить мы можем все, что стоит недорого. И о канале, если честно, мысли есть. Другое дело — пока ничего не продается.
— Слушайте, а зачем вам канал?
— Ну, если бы, гипотетически... нам удалось приобрести какой-нибудь канал, мы бы сделали молодежно-развлекательное телевидение.
— Так ведь уже есть два!
— Э-э, не путайте молодежное и музыкальное телевидение. Есть два музыкальных канала и один развлекательный — СТС. Это очень успешный и очень правильно сделанный продукт, но одного развлекательного канала мало. Тем более что СТС в основном опирается на западную продукцию. А мы бы хотели делать целиком отечественный продукт — без западных сериалов и прочего.
— А почему молодежный? Это просто ниша на рынке или «главное — сердцем не стареть»?
— Ну конечно, это большая ниша. А потом... очень хочется, хотя бы в музыкальных продуктах, не зависеть от платной ротации. Ведь для того чтобы сейчас поставить на Муз-ТВ клип, надо заплатить деньги...
По этой причине 60% из того, что попадает сегодня в ротацию, полное барахло. А в ротации они только потому, что у продюсера есть деньги на раскрутку очередной помойки.
— Так может, этого рынок требует?
— Рынок этого не требует, рынку это, к сожалению, навязывают.
— И что же будете навязывать ему вы?
— А ничего. Мы просто будем давать рынку то, что он хочет. Если они хотят Валерия Леонтьева, Аллу Пугачеву и группу «Краски» — ради бога, слушайте! Смотрите! Если рынок не хочет слушать сестер Роуз или тех, чьи продюсеры привыкли нести за ротацию деньги, — увы, ни за какие деньги мы людей заставлять это слушать не будем...
— А как же высокое искусство?
— Что вы под этим понимаете? Что-то некоммерческое? А что, в таком случае, попса? Попса — это не средство зарабатывания «быстрых» денег, это не отстойник музыкантов-бездарей. Это всего лишь то, что популярно в широких массах! А «популярно» — не значит «плохо»!
— Как быть с вторичностью?
— Так нот всего семь... Нет, я не привожу, конечно, сейчас пример Игоря Яковлевича К., у которого все песни в последнее время похожи как две капли воды на западные хиты. Но, если заняться оценкой западной музыки, мы найдем в ней такое же огромное количество вторичных вещей. Вообще, большинство вещей в этом мире вторично...
— Так что же у нас получается? Песни воруют. Деньги за трансляцию берут. Как же вы все это собираетесь изменить?
— А мне, например, в массе своей очень нравится то, что происходит сейчас с творческой точки зрения в российской поп-культуре. Не надо забывать, что у нас еще пятнадцать лет назад поп-культуры как таковой не существовало.
— Ну вот! А как же Кобзон! Кто скажет, что Кобзона не существовало? И кто скажет, что это рок-культура?
— Ну конечно, это поп-культура! Но я говорю сейчас не о тех, инициированных «сверху» персонажах, а о стихийных формах развития поп-культуры. Да и кто у нас был-то по большому счету, кроме Кобзона? Только Пугачева. Это из великих. А на Западе поп-индустрия живет и процветает уже лет семьдесят.
— Числом берут?
— И умением тоже... Все-таки шестьдесят лет — это разница.
— Расскажите лучше про Индустриальный комитет.
— Все очень просто. Существует масса проблем, которые беспокоят индустрию в целом. Они у всех разные — у печатников свои, у радийщиков — другие, у телевизионщиков — свои... Пора объединяться!
— Решили создать лобби?
— Да! Для подготовки и принятия нового закона о средствах массовой информации. Ведь с нами, профессионалами, при подготовке нынешнего закона никто не советовался! А мы не хотим работать с тем законом, который для нас — профессионалов — создали дилетанты... И вот 16 сентября прошло учредительное собрание и мы учредили Индустриальный комитет средств массовой информации. Президентом стал Константин Эрнст. Кандидатура достойная...
— Что, ложитесь под власть?
— Почему ложимся? И потом, что, Эрнст — власть? Эрнст — это один из самых профессиональных людей в области телевидения сегодня и вообще в области средств массовой информации. Он знает проблемы отрасли и знает, как их решать. А то, что он близок к власти, — разве это плохо? Я считаю — хорошо: нынешняя власть мне нравится.
— Что, всякая и прямо во всем?
— Я имею в виду, конечно, власть верховную. Власть чиновников никому не нравится и не будет нравиться никогда. А то, что происходит с точки зрения стратегического развития страны, — это меня полностью устраивает. И сближение с ней не вызывает у меня никакого отвращения, скорее наоборот...
— Экий вы пророссийский...
— Если хотите, да, я пророссийский. И еще прагматик. Я в этой стране родился и собираюсь здесь умереть, и мне здесь нравится сейчас гораздо больше, чем лет пятнадцать-двадцать назад...
Дмитрий НАЗАРОВ