Кажется, в жизни человечества наступает очередная новая эра. Фармацевтические лаборатории разрабатывают новый класс лекарств. Эти таблетки не ОТ чего-то, они ДЛЯ чего-то. Для того чтобы вы выглядели лучше, занимались любовью почаще и никогда не были в плохом настроении...
ПИЛЮЛИ ДЛЯ БАРБИ
Неужели таблетки станут нашими костылями, без которых мы не сможем ничего? Впрочем, человечеству не раз уже казалось, что оно сотворило лекарство для удовольствия, самообмана и иллюзий,а жизнь все расставляла на места
Лет сто тому назад быть загорелым было не престижно. Да что там не престижно — в принципе не принято в приличном обществе! Ведь ваш загар означал, что вы не просто небогаты, но пашете, как вол, где-то на стройке или в поле.
В семидесятые годы XX века все резко изменилось. Ваш загар стал свидетельствовать нечто совершенно противоположное: пока другие вкалывают, вы находитесь в отпуске, путешествуете где-то в тропиках в легкой одежде, валяетесь на солнышке или в крайнем случае делаете зарядку на свежем воздухе. Загар в одночасье стал модным. Он ассоциировался исключительно со здоровым образом жизни и вообще со здоровьем. Вот последнее-то и оказалось натяжкой. Как только миллионы модников устремились в солярии — доселе редчайшие случаи рака кожи стали рутиной. О таких «мелочах», как преждевременные морщины, я уж молчу — они стали непременными спутниками любителей загара.
Такой желанный, такой ласковый ультрафиолет оказался коварным и просто опасным для тех, кто возжелал получить его «числом поболее, ценою подешевле». Оказалось, что загар загару рознь. Презренный работяга со стройки или с плантации не получает ни морщин, ни рака кожи, ибо загорает всю жизнь потихонечку, надежно и безопасно. А вот загорать быстренько и за деньги в кабинке солярия как раз небезопасно. Зависимость прямее некуда: чем быстрей ты хочешь стать шоколадкой, тем быстрей окажешься на онкологической койке.
Десять лет на раскачку и осознание проблемы — и где-то с восьмидесятых исследователи озаботились тем, как бы обезопасить любителей быстрого загара. Озаботились многие, но более всех повезло исследовательской группе из Университета штата Аризона. Начав изыскания в середине восьмидесятых, команда во главе с эндокринологом Маком Хэдли и дерматологом Норманом Левиным к началу девяностых явила вниманию почтеннейшей публики синтетический гормон, в тысячу раз более сильный, чем гормоны человеческого организма, отвечающие за пигментацию кожи.
Вещество назвали меланотан. С одной стороны, это подчеркивало родство с естественным гормоном мелатонином, с другой — это была хорошая игра слов: tan по-английски означает загар.
Бледнолицые всего мира получили шанс пожариться в солярии или на солнышке без особых рисков. Но это были еще цветочки. Следующие испытания показали выраженную противовоспалительную активность меланотана. Еще одни, в девяносто шестом, засвидетельствовали, что гормон усиливает потенцию у мужчин. Причем не только и не столько за счет сосудистого эффекта, как виагра, — меланотан усиливал и влечение, атакуя непосредственно гипоталамус — один из главных «переключателей» эмоций в нашем мозгу. Женская фригидность, этот злейший враг американских семей, тоже поддавалась терапии меланотаном: у испытуемых наблюдалось просто-таки неудержимое желание заняться любовью. Впрочем, сразу следует оговориться: мужчины и женщины, показавшие столь ошеломляющие результаты, были хотя и белыми, и американцами, но все же не людьми. Это были белые лабораторные крысы. На них же был продемонстрирован и следующий фантастический эффект: меланотан, воздействуя на центры аппетита, боролся с излишним весом намного эффективнее всех известных препаратов для похудания.
Короче, не гормон, а прямо какая-то «молекула для Барби». Таблеточка или назальный спрей — и ты без лишних хлопот стройная, загорелая и сексуальная. За такое можно отдать даже не полцарства — царство.
В принципе, так оно и получается: на разработку средств для борьбы с излишним весом, фригидностью, депрессией и облысением в США ежегодно тратится сорок четыре миллиарда долларов — всего на шесть миллиардов меньше, чем на разработку лекарств от рака. И препараты, подобные меланотану, всего лишь увертюра к эре лекарств, удовлетворяющих (впрочем, и подхлестывающих) уже не медицинские, но социальные нужды. Впрочем, где грань между медицинским и социальным? Что означает почти полный паритет расходов на борьбу с ожирением и на борьбу с онкологическими заболеваниями? Только то, что ожирение, облысение, плохое настроение и отсутствие энтузиазма в постели отныне приравнены к болезням, которые надлежит лечить. А ведь всего каких-нибудь тридцать лет назад какой-нибудь полный, апатичный, лысый, холодный и угрюмый импотент не вызывал даже особого человеческого сочувствия: ну не повезло чуваку, и ладно.
Согласитесь, это уже не биохимический, это социально-психологический феномен: препаратов от тех или иных напастей все больше и больше, а список излечимых заболеваний не уменьшается. Он едва ли не растет. А ларчик открывается весьма просто: по мере того, как растут возможности медицины воздействовать на наши тело и ум, общество пересматривает списки тех состояний, которые следует считать болезнями. И пересматривает, разумеется, в сторону расширения.
Аппетит приходит во время еды. Молекулярные биологи «распечатали» человеческий геном (хранилище наших с вами наследуемых признаков). У практиков тут же зачесались руки придумать принципиально новый класс препаратов, на этот геном воздействующих. Перспективы — дух захватывает. Относительные успехи фармацевтических компаний в разработке противотревожных препаратов и антидепрессантов — и уже некоторые деятели церкви стали поговаривать о том, что неплохо бы и служителям культа заполучить что-то для укрепления силы духа и силы воли.
Впрочем, спустимся с небес на землю и даже ниже — в какой-нибудь подвальчик для бодибилдинга. Мышечной массы, как и загара, всем опять же хочется «числом поболе, ценою подешевле». Заполучить идеальное тело без гормонов можно, но это адский труд. Широко распространенные стероиды повреждают печень, бьют по мужской силе и провоцируют ярость. И на этот вызов фармацевтическая индустрия стала лихорадочно искать ответ. Утверждает, что нашла. Ответ называется IGF-1 — инсулиноподобный фактор роста. Почти такой же фактор роста мышечной массы есть и в нашем теле. Правда, после тридцати его уровень ощутимо снижается: старость — не радость. В общем, есть надежда, что от побочных эффектов стероидов этот препарат явно свободен, так как к стероидам не относится; а что до своих побочных — они пока не выяснены.
IGF-1 уже существует в опытных образцах и вводится пока что в инъекциях. Но горячие головы предлагают доставлять его к нашим мышечным клеткам с помощью генетически модифицированных вирусов. И не только предлагают, но уже и доставляют: исследователи из университета штата Пенсильвания выпестовали таким макаром не одну дюжину Микки-Маусов из обычных лабораторных мышей. До опытов на людях пока не дошло — все-таки меру ответственности пенсильванцы понимают, не первый год замужем. Но слухи о новинке уже вовсю гуляют по Штатам. Мерзкие журналюги сразу же окрестили IGF-1 препаратом для Кена — мускулистого кукольного мужичка, бойфренда Барби. В общем, если Барби накачается меланотаном, а Кен — инсулиноподобным фактором роста, то им обоим можно будет забыть о тренажерном зале и заняться друг другом. Визгу будет...
Справедливости ради надо сказать, что IGF-1 — препарат не только для качков. Возможно, он будет эффективен и при страшных мышечных дистрофиях, которые могут свести человека в могилу и пока ничем не лечатся. Так что опять же грань между лекарством «от» и лекарством «для» весьма условна.
Коль скоро мы заговорили об их куклах — у Барби, как известно, есть младшая сестра Скиппер. Ей пока любить или наращивать мышцы рано, но и для нее вездесущие фармакологи из немецкого города Гархинга кое-что уже придумали. Так, безделушку, пустячок — имитаторы холодного и горячего. Ведь известно же, что красный перец делает любое блюдо «горячим». Это наши рецепторы обманывает вещество капсаицин. Точно так же, обманывая наши рецепторы, ментол делает обычную жвачку «холодной». Но перец и ментол имеют свои вкус и запах. А ведь современная наука может создать целые клоны «обманщиков» для наших терморецепторов, но без всякого вкуса и запаха. И тогда дурачься себе сколько хочешь. Можешь, например, не ставить газировку в холодильник, а курицу в микроволновку — просто добавь туда молекулу «горячителя» или «охладителя» и наслаждайся. Сразу вспоминается сцена из «Матрицы», где предатель подобострастно говорит агенту: «Я знаю, что этого бифштекса нет. Но я знаю, что, когда я возьму виртуальный кусочек в рот, Матрица сможет внушить мне нужный вкус. Я понял: счастье — в неведении».
Так неужели мы семимильными шагами двигаемся по пути профанации ощущений, наслаждений и расслабона? Неужели таблетки станут нашими костылями, без которых мы не сможем ни позагорать, ни поесть, ни потрахаться, ни позаниматься спортом? Без которых мы будем не в состоянии просто двигаться по жизни?
Впрочем, человечеству не раз уже казалось, что оно сотворило лекарство для удовольствия, самообмана и иллюзий, а жизнь все расставляла на места. Сорок лет назад противозачаточные таблетки воспринимались именно как лекарства для удовольствия. Слова, менее громкие, нежели «сексуальная революция», тогда просто не произносились. В итоге революция плавно конвертировалась в ультраконсерватизм: тинейджеры стали формировать сверхстабильные добрачные пары. А пилюли оказались обычными гинекологическими препаратами со своими плюсами и минусами. За сорок лет они даже не перешли в безрецептурный отпуск.
А какой бум лет тридцать назад спровоцировал капсулированный препарат мужского полового гормона андриол? Тогда тоже была сказана масса восторженных слов о победе над импотенцией, старостью и вообще о новой эре в истории человечества. И что же? Препарат преспокойно занял свое место в терапии мужского климакса, а новая эра, похоже, так и не наступила.
Вероятно, все нынешние «лекарства мечты» может постигнуть та же участь, если не худшая. Меланотан, с которого мы начали наш рассказ, пока что вообще положен на полку. Из-за очень уж широкого воздействия на организм. Медики научились понимать, где водится бесплатный сыр и что с него бывает мышонку. Центр технологии «Палатин» Принстонского университета (это в штате Нью-Джерси), который получил лицензию на коммерческое использование меланотана, не горит желанием ею воспользоваться, а ищет гормоны с более направленным и умеренным эффектом. Тем паче что нужда в протекторах кожи, более эффективных, чем крем для загара, есть. Ведь на американском Юге, в Австралии, в Латинской Америке и во многих других концах Земли от злого ультрафиолета приходится спасаться отнюдь не только посетителям соляриев. В Австралии, где рак кожи давно стал национальной проблемой, настроены разрешить для рецептурного отпуска и сам меланотан, если клинические испытания подтвердят его безопасность. На пятом континенте препарат явно станет лекарством «от», а не «для».
Так что кто его знает, грядет ли на самом деле эра «лекарств для наслаждения». Очень уж много было фальстартов...
Борис ГОРДОН
По материалам зарубежной прессы