КАК ЭТО БЫЛО

КАК ЭТО БЫЛО

Войдя в комнату ожидания, я сразу наткнулся на знакомых людей. Ах, что я вам сейчас скажу!..Глупые журналисты, оказавшиеся волею судеб в разных информационных лагерях, порой становятся личными врагами. Шипят друг на друга при встрече, плюются даже иногда. Умные — нет. Умные дружат по-прежнему.

Максимум, на что способны умные журналисты, — виртуально рвать друг другу глотки перед телекамерами. И то лишь потому, что это не всерьез, а часть их работы — делать шоу. Что, кстати, в очередной раз доказал Минкин. Он вел себя на программе как завсегдатай и мэтр — похихикивал, бросал реплики вне микрофона, ходил туда-сюда по студии, болтал с каким-то рядом сидящим пикейным жилетом.

Так вот, Минкин в программе Киселева (ну, вы все видели) азартно нападал на Кириенко. Азартно, но как-то неубедительно. Я, наблюдая сзади седую шапку волос Минкина, сильно раздражался и думал, что он сильно обмельчал и что время минкиных, явлинских, альбац и прочих прошло. Но потом, услышав от Киселева, что седой и старый Минкин — одинокий отец маленького ребеночка, я устыдился своего раздражения. Умный ток-шоумен Киселев очень своевременно и правильно добавил в звучавший отовсюду пафос капельку сопливости. И всех сразу разжалобил, по-человечески пожалев Минкина.

А тут и сам Минкин, обернувшись к кому-то, кого я не видел, словно бы извиняясь за свои слова, сказанные только что в микрофон, утешил знакомого, говоря что-то типа, мол, все это лишь шоу и надо, типа, подогреть его, а то неинтересно будет... И вправду, что за наваждение на меня нашло! Чего это я воспринял все всерьез? Увлекся просто. Бывает.

Одно для меня извинение — как участник я воспринял свою работу честно и по-актерски вошел в роль. Заплакал настоящими слезами, что для профессионала недопустимо.

Не знаю, на коммерческой основе или бескорыстно, но почти на каждом «Гласе народа» в первом ряду кресел присутствуют интеллигенты-правозащитники-журналисты-шестидесятники. Присутствуют именно как разогреватели аудитории и гостей. И это правильно. Именно к ним обращается Киселев как к спасителям, когда, обозрев аудиторию, не видит ни одной поднятой руки. Старый конь борозды не испортит, а если и испортит, то не сильно. Минкин своему другу Явлинскому все время даже знаки подавал, чтобы тот вел себя поактивнее и не губил передачу. Но Григорий был довольно вял. Наверное, в нем умирал политик, задавленный крохотным рейтингом.

Киселев был, кажется, слегка раздосадован результатами, но виду старался не показывать. Профи!

Как он решительно — еще до того как в студии появился Явлинский, во время сюжета о взорванных домах (не в эфир, конечно), командовал в микрофон кому-то невидимому: «Попридержите Григория Алексеевича». Но, видно, не удержали... Явлинский вместе с Кириенко вырвались из закутка и подобрались к самому выходу на площадку. У меня сердце защемило, когда я увидел, как подталкивая друг друга, словно мальчишки, стоят в проходе эти два политика. Резко повернувшийся к ним Киселев скомандовал:

— Назад!

И Явлинский с Кириенко поспешно убежали куда-то вглубь.

Кстати говоря, в комнате, где журналисты и политики ждали, пока их выпустят на арену кусать и терзать друг друга, было не так уж и плохо. Откуда-то на столе появилась красная рыба («семужка», как ее моя бабушка называла), и собравшиеся политические противники, в том числе и кандидаты в президенты, которые еще вчера друг друга грызли в теледебатах, сейчас мирно кушали «семужку» и запивали халявным вином (белое, 1998 года) и соками. Только девушка Хакамада не ела и не пила, а только худела.

Когда я вернулся домой, моя мама, которая наблюдала меня всю ночь через телевизор, сказала:

— Я так волновалась, думала, не уснул бы ты за рулем. Ты же все время спал на программе.

С чего она взяла?.. Мам, я не спал! Я болел душой за интеллигенцию! Пепел Явлинского стучал в мое сердце.

Александр НИКОНОВ