В одном из московских СИЗО его берегут особо: на прогулку, к адвокату, в медчасть или в баню из камеры водят только по пустынному коридору. И ограждают от зеков: вдруг узнают, что за решетку попал сам МИХАЛЕВ: начальник 5-го отделения, подполковник милиции.
Преступность
СЕКРЕТНЫЙ УЗНИК
Месту его работы откровенно завидовали коллеги: 5-е отделение милиции входило в состав 2-го РУВД Центрального административного округа Москвы. Шпана здесь не шалит, народ живет солидный, презентаций, банкетов, приемов несчетно. Михалев осел тут прочно: с 1991 года. Слетали начальники на Петровке и министры — Михалев оставался. В характеристике на него высокое начальство писало: «Проявил себя как хороший организатор работы личного состава по укреплению общественного порядка и борьбе с преступностью». И вдруг на тебе: милым апрельским днем 94-го года входят к нему в кабинет без доклада и без улыбок двое знакомых ребят из РУОПа с ордерами на арест и на обыск. Спасибо, хоть наручники не надели. Обвинение ему предъявили — с ума сойти! — взятка! Два с лишним года Михалева держали в камере: судить? не судить? Наконец 21 июня 96-го года услышал приговор: 10 лет лишения свободы. «Вы осудили невиновного»,— сказал Михалев судье Говорову. С того проклятого апреля он не признавался ни в чем.
Под колпаком
Совещание это было обычным, где-то рутинным — каждый январь в ГУВД на Петровке подводили итоги года. Как обычно, с докладом выступал начальник (тогда, в 93-м, — Панкратов), как обычно, все сидящие в зале настораживались, когда генерал начинал чихвостить отстающих. Михалев, тогда еще майор милиции, сидел спокойно и чуть вразвалку: от ЧП его бог миловал, раскрываемость не хуже других. Через год он вспомнит и этот зал, и безразлично смотревших на него офицеров РУОПа и даже попытается вспомнить, не повеяло ли на него холодком от дурного предчувствия. Да нет, беды, казалось, обходят его стороной. Знать бы ему тогда, что с подачи того же РУОПа именно за день до этого, 27 января, Панкратов подписал постановление, которое напрочь перечеркнуло его, Михалева, жизнь: он попал под колпак. Худшего не придумаешь: «Провести негласное прослушивание помещения, занимаемого Михалевым Николаем Ивановичем, расположенного по ул. Арбат, 31, кабинет 7».
В доме № 31 на Арбате размещалось 5-е отделение милиции, кабинет № 7 занимал начальник.
Теперь каждое слово, раздававшееся в кабинете майора, аккуратно записывалось на кассету, расшифровывалось и докладывалось начальству. Вскоре на Шаболовке, где главный офис РУОПа, схватились за голову: такого они услышать не ожидали.
Сивцев Вражек, 44:
таинственный жилец
Из многочисленных посетителей Михалева я выделю пока двоих: вице-президента юридической фирмы «Сквот» Александра Корнеева и начальника РЭУ-12 территориального управления «Арбат» Павла Тыдня. Других я по именам называть воздержусь: это и оперативники и агенты.
Так вот: Корнеев с коллегами решил создать юридический центр, в котором населению оказывали бы помощь юристы и нотариусы, а предпринимателям — правоведы из Германии. Понятное дело — солидной организации требуется солидное помещение. Лучше всего — в центре.
Корнеев уверяет, что знающие люди сразу посоветовали ему идти к Михалеву — дескать, тот может все. Михалев, напротив, уверяет, что с Корнеевым познакомился случайно, в кафе, куда зашел перекусить. Короче говоря, майор просьбу юриста понял и принял к исполнению. Рассказал Тыдню.
20 июля, 18.08. В кабинет Михалева входит Тыдень.
Михалев: Как настроение?
Тыдень (мрачно): В каком смысле? Жду, когда чем порадуете, а то — настроение...
Михалев: Я сегодня встречался с тем парнем, адвокатом. Есть на примете хороший адрес: Сивцев Вражек, 44. Вот эта, умерла же, ее похоронили.
Тыдень (совсем мрачно): Ну?
Михалев: Потом я с ним прошелся и говорю: вы знаете, в центре все очень дорого. Он говорит: называйте сумму. Я говорю: валюта.
Тыдень (оживляясь): Вопросов нет. Олега оттуда надо кинуть, он уже начинает жопой вертеть. Это же какие деньги!
Михалев: Давай этому сейчас квартиру, цену я обговорю.
Тыдень: Да, а кто прикрывает «Орбиту-сервис», где валютный магазин?
Михалев: Надо Р. дернуть туда и поговорить.
Тыдень: Все это надо через бандитские каналы узнать.
Михалев: Я дам задание К.
Мне жаль, что я сразу назвал место действия: если бы умолчал, читатель бы думал, что попал на воровское толковище. Впрочем, давайте слушать дальше.
Тот же день, тот же кабинет. Входит Корнеев.
Михалев: В общем, я переговорил. Если будет приемлемо, завтра надо бумагу начальнику 12-го РЭУ товарищу Тыдень П.М.: такая-то организация просит выделить помещение по адресу Сивцев Вражек, дом 44. Потом допишите: для офиса. Оплату гарантируем. (Пауза.) Теперь детали. В общем, он предложил двадцать.
Корнеев (на выдохе): Тысяч зеленых?!
Михалев (жестко и чуть грубовато): Да. Смотрите, решайте.
Корнеев (уже с дрожью в голосе): Сразу? Да? Все — сразу?
Михалев: Заключаете договор и потом — все. Из рук в руки.
Корнеев: Наличными — через вас? А этот?
Михалев: Он все оформляет. Я еду подписываю у Голованова — начальника муниципального управления. Вы отдаете Павлу Макаровичу (Тыдню.— Г.Р.) и получаете договор. Значит, во сколько завтра? Чтоб не тянуть — к десяти.
21 апреля. 18.50. Входит Тыдень.
Михалев (с усмешкой): Этому я все сказал. Он в принципе заглотил.
Тыдень: Это южные или наши?
Михалев: Да нет, это с МГУ. Преподаватели, кандидаты, прочие.
Тыдень (настороженно): И как они на все это смотрят? Нормально?
Михалев (передразнивая Корнеева): «Как бы нам еще и магазинчик открыть здесь на Арбате по продаже оружия...»
Тыдень: Тогда нормально.
Михалев (снова ерничает): «У нас любое разрешение будет...» У них связь с Петровкой. И с министерством.
Тыдень: Ох...
22 апреля. 10.15. Входит Корнеев.
Корнеев (смущенно): Я хотел бы в рассрочку. И сумма!
Михалев (не очень любезно): Что в рассрочку?
Корнеев: Зеленые.
Михалев: Так на чем остановимся? На пятнашке? Договорились?
Корнеев: По пять в месяц.
23 апреля. 9.25. С утра пораньше у Михалева Тыдень.
Михалев: Этот Корнеев, юрист, ко мне вчера приходил. Он говорит — двадцать много. Пятнадцать.
Тыдень: Нет вопросов. Там действительно квартира запущенная.
Михалев: Да, ремонт большой надо делать. Они не против. Они говорят, можно ли в три месяца заплатить? Сегодня — 5 тысяч, в мае — 5 тысяч и в июне.
Тыдень (настороженно): А не обманут?
Михалев: Нет. Я говорю: тогда сегодня пять тысяч приносите.
Тыдень: Ну, пусть так.
26 апреля. 11.10. Входит Корнеев.
Михалев: Павлу Макаровичу я позвонил, он все выписал. Осталось только подписать у Голованова — и нет вопросов.
(Пауза, шуршание.)
Корнеев: Вот, здесь три шестьсот. Зеленых. А здесь — рублями — миллион сто двадцать. Больше не смог.
Михалев: Ладно, о чем ты.
Чувствую, что пьеса затягивается, пора переходить на прозу. Все у наших героев спорится: договор аренды подписан, бумаги выправлены, можно вселяться и обустраивать офис. И здесь, как положено в каждой драме, случается невероятное: оказывается, что в квартире, которую Михалев и Тыдень сбагрили Корнееву, когда-то жил сам Сергей Есенин, и благодарные потомки хотят устроить в ней музей. Михалев горестно разводит руками и утешает несостоявшегося владельца тем, что оставшиеся десять тысяч долларов тот может не отдавать. Вся эта катавасия длится почти год, Корнеев постепенно свирепеет и отчаянно шагает на тропу войны со своими искусителями. Сердитое заявление поступает от него в прокуратуру Москвы, а через несколько дней он дает показания в РУОПе.
«Ты у меня самый добрый человек...»
В начале февраля 1994 года на территории 5-го отделения случается в общем-то обыденное происшествие: работники Госторгинспекции совершают контрольную закупку у продавщицы одного из арбатских гастрономов Нины Гуменниковой и уличают ее в обвесе. Материалы на нее направляются в 5-е отделение.
18 февраля 1994 года. 13.22. В кабинет Михалева входит зареванная продавщица. По разговору чувствуется, что они знакомы давно.
Гуменникова (всхлипывая): Николай Иванович, сделайте, чтоб суда не было. Ну, пожалуйста.
Михалев: (невозмутимо): Посмотрим, посмотрим.
Гуменникова: (успокаиваясь): Сделай, Николай Иванович! Я пока тебе 200 тысяч даю. На, на — убери их в карман. Это я пока тебе даю, понимаешь?
Михалев: В общем, в понедельник позвони.
Гуменникова (в экстазе): Николай Иванович, ты у меня самый добрый человек! Ты прекрати это, а? Ты лучше выпиши штраф, а я тебе денег дам.
Михалев: Сказано уже — в понедельник позвони.
Сколько кассет я ни прослушал, всегда одно и то же: разговора о деньгах Михалев не поддерживает, но то, что ему суют, молча кладет в карман. Это не осторожность (о «жучках» он не подозревает) — это привычка, сами собой разумеющиеся отношения начальника милиции с просителями.
Впрочем, однажды особенно тупого собеседника ему пришлось вразумлять открытым текстом.
«Мне деньги нужны!»
18 апреля 1994 года. Разговор с «неустановленным мужчиной кавказской национальности», назовем его К. Говорит с акцентом, попытаюсь его передать, как слышал.
К.: Здравствуй, Ныколай Иванович, здравствуй, дарагой!
Михалев (грозно): Ну что, подводишь меня?
К.: Дорогой — гдэ? Что такой?
Михалев (закипая): Гдэ-гдэ... Торговлю организовал?
К.: Гдэ?
Михалев (с металлом в голосе): В подземном переходе — вот где!
К. (всхлипывает): Дарагой, у минэ в падзэмном пириходе вапще нычего нэт!
Михалев (печально): Забыл меня...
К.: Я? Забыл? Дарагой, у меня сейчас нэт ничэго! Даже дэнег нэт!
Михалев: Пусть будут! Кстати, у тебя разрешение есть?
К.: Дарагой, какие сэчас разрэшэния? Сэчас дэнги нэсут!
Михалев: Ладно, подойдешь на днях, все решим.
К. (напористо): Ныколай Иванович, если я нэ буду таргавать — дэнэг нэ будэт!
Михалев: Я понимаю. Но видишь как — мне сейчас нужны деньги. Ты пойми.
«Занимаемой должности соответствует»
Итак, майор милиции Михалев попал под негласный надзор РУОПа 27 января 1993 года — с наиболее примечательными страницами из его жизни мы уже знакомы. Нетрудно догадаться, что досье оперативников выглядит куда полнее. Столь же легко и удивиться: почему более года РУОП столь бесстрастно наблюдал за преступлениями начальника одного из самых заметных отделений милиции Москвы?
Но более всего поразила меня отрадная перемена в служебной карьере Михалева: 31 марта 1994 года приказом министра внутренних дел РФ ему было присвоено очередное специальное звание — подполковник милиции. Приказу предшествовала положенная в таких случаях служебная аттестация, которую сочинили в управлении кадров ГУВД, одна строка в ней меня умилила: «Занимаемой должности соответствует». Вторую звезду на погоны Михалев привинчивал как раз в те дни, когда РУОП выбивал у прокуратуры санкцию на его арест.
Во всяком случае, 19 апреля за решетку посадили уже подполковника милиции — за эти дни он даже не успел сменить удостоверения. При аресте у Михалева изъяли: брючный ремень с пряжкой из белого металла, авторучку красного цвета и деньги: 11 тысяч 249 рублей. 10 мая в прокуратуру Москвы пришла жена Михалева Елена Александровна и попросила эти деньги отдать ей — «В связи с тяжелым материальным положением».
«Постарайтесь его понять...»
Я долго искал людей, которые с Михалевым служили, найти их было несложно, а вот разговорить — ни в какую. Наконец встретился с человеком, которого знаю давно и которому верю, недавно он из ГУВД уволился на пенсию, полковник в отставке. Он Михалева жалеет, повторял несколько раз: «Постарайтесь его понять». Частичка его сострадания едва не коснулась и меня. Прежде всего потому, что Михалев, как это сейчас ни коробит слух, — профессионал, которых в московской милиции раз-два и обчелся. Судите сами — в 5-е отделение он пришел в далеком 75-м году, после службы в армии. Начал рядовым милиционером. Через три года получил звание младшего лейтенанта, командовал взводом, ротой. Ровно через десять лет окончил Академию МВД, пять лет прослужил заместителем начальника все того же 5-го отделения, 19 сентября 91-го года стал начальником. Не забулдыга, не хам, не сухарь. Разматывать с ним преступления, говорит мой собеседник, было истинное удовольствие: как выстроит версию, так она непременно в цвет. И боже упаси было для Михалева наорать на задержанного или пустить в ход кулаки — ни себе, ни другим такого безобразия не позволял.
Я не успокаиваюсь: да как же можно старшему офицеру милиции побирушничать, как не жгли его деньги, которые он вытряхивал от зависящих от него людей? Полковник мой не размышлял ни секунды: «Ты думаешь, когда он в подчиненных ходил — не видел, какой бардак в милиции на его глазах происходил? Да еще при Брежневе и потом, при перестройке этой, какой начальник, тем более в центре, не был своим человеком в ресторанах, гастрономах, на складах? Кому не таскали корзины с пакетами, особенно когда и купить-то ничего было нельзя? А после, уже после 91-го, — не на его ли глазах на том же Арбате за гроши покупали дома, создавали бесчисленные компании, банки? А у него, начальника, зарплата миллион с небольшим да трое детей — не будет его бес искушать? О Михалеве говорили — вот повезло человеку, без всякого блата все ступеньки прошагал и в начальники вышел. А я считаю иначе: это беда его, слишком уж наглядно узнал, кому в милиции жить хорошо. Ты же помнишь, как о двух генералах из ГУВД области трезвонили — и тут они хапнули, и там, и здесь. И что? Назначили следствие, судили? Куда там! Отправили на пенсию, которая мне и не снилась».
Я не знаю, когда Михалев впервые получил взятку и не хочу домысливать, что он при этом чувствовал. Достаточно того, что получил. Достаточно того, что на Арбате знали: этот — берет. Это мой вывод из рассказа полковника, который просил Михалева понять».
Суд приговорил Михалева к 10 годам лишения свободы — за получение взятки и мошенничество. Тыдня — к 6 годам. Мошенником подполковник милиции был назван за то, что облапошил своего же подельника — заначил все деньги, которые они сообща вытряхнули от Корнеева.
Понять и это?
Георгий РОЖНОВФото
Л.Шерстенникова
Из коллекции Юрия Безелянского
19 августа 1936 года — расстрелян фашистами испанский поэт и драматург Федерико Гарсиа Лорка. Это произошло в Гранаде (Испания). А в Москве открылся политический процесс Зиновьева — Каменева, по окончании которого главных соперников Сталина тоже ждал расстрел.
19 августа 1991 года — путч в Москве. ГКЧП. Попытка отбросить страну к тоталитаризму, к неосталинизму.
20 августа 1940 года — по приказу Сталина испанец Рамон Меркадер в Мехико нанес смертельный удар ледорубом по черепу Льва Троцкого. Впоследствии Меркадеру было присвоено звание Героя Советского Союза.
20 августа 1986 года — уволенный почтальон Патрик Шерилл в американском городе Эдмонде устроил кровавую бойню: 14 человек убил и семерых ранил. Шерилл — бывший морской пехотинец.
20 августа 1994 года — затонул переполненный паром в реке Мегхна (Бангладеш). Более 300 человек погибли.
21 августа 1911 года — в Лувре обнаружена пропажа «Джоконды». Ее нашли лишь через 2 года и 3 месяца. Укравший знаменитую картину Леонардо да Винчи маляр Винченцо Перуджи «получил» всего лишь один год тюрьмы.
21 августа 1968 года — в ночь с 20 на 21 августа на территорию Чехословакии вошли войска пяти государств — участников Варшавского Договора. Советские танки раздавили «Пражскую весну» — робкие попытки реформ и свободы.
21 августа 1991 года — во время путча в Москве погибли Дмитрий Комарь, Владимир Усов и Илья Кричевский.
21 августа 1995 года — 5 человек погибли в Иерусалиме в результате взрыва бомбы, подложенной террористической организацией ХАМАС.
22 августа 1927 года — в ночь на 22 августа на электрическом стуле были убиты Николо Сакко и Бартоломео Ванцетти. Анатоль Франс писал: «Эта казнь — непростительное преступление, которое будет тяготеть над многими поколениями».
24 августа 1921 года — расстрел поэта Николая Гумилева.
24 августа 1572 года — Варфоломеевская ночь: массовая резня гугенотов католиками в Париже.
24 августа 1981 года — в районе реки Амур в воздухе столкнулись пассажирский самолет «Ан-24» и бомбардировщик «Ту-16». Чудом осталась в живых лишь одна пассажирка.