Точка зрения
Умер Микаэл Таривердиев. Официальный некролог сформулировал — выдающийся композитор, а телеведущий, прославившийся своим интеллектом еще в августе 91-го, назвал его Михаилом.
Не все помнят, однако, что этот музыкант был одной из культовых фигур в начале шестидесятых — откопайте старые магнитные ленты с музыкой на стихи Поженяна и раннего Хемингуэя и поймете почему. Потом потребовались другие песни, с ними Таривердиев стал уже всеобщим любимцем. И снова музыка его формулировала мечты и разочарования целого поколения, которое сегодня называют детьми межвременья. Последней блистательной удачей в этом ряду стал цикл романсов на сонеты Шекспира. Работа эта была, однако, не востребована, и музыкант не стал никому и ничего доказывать — ушел в классику, практически в себя. Да и попробуйте представить его в гнилом болоте современной отечественной популярной музыки.
Мы были знакомы, и лет двадцать назад мне довелось опубликовать большое интервью с Микаэлом Леоновичем, за которое долго я испытывал чувство вины. Таривердиев решился высказать в нем свое особое мнение о неких священных именах русской вокальной школы. Я подозревал, что может кончиться скандалом, однако поднявшийся псевдопатриотический вой перешел все мыслимые пределы. Как-де посмел этот армяшка-молдавашка касаться исконных ценностей... Мы вступили в битву и, что было почти невозможно в те годы, выиграли ее. Радости от победы было немного. Возможно, эта история унесла у композитора часть его сердца. Впрочем, это был один из ярчайших эпизодов в его плавной жизни.
Он был, что называется, человеком с биографией, органично сочетал манеры светского льва с истинным талантом, что в нынешней жизни практически невероятно. Осталось много музыки, осталась в памяти фигура тонкого, интеллигентного письма. И убеждение, что из всех искусств для нас важнейшим является искусство все делать вовремя.
Главный редакторЛев ГУЩИН