Вчера, в день траура по жертвам терактов в Буйнакске и Москве, диверсанты снова взорвали дом в столице. В доме #6, корп. 3 по Каширскому шоссе жили более 120 человек. Спасти из развалин удалось только пятерых. С подробностями — СЕРГЕЙ Ъ-ТОПОЛЬ.
Теракт был совершен в пять утра, когда большинство жильцов спали. "Я надеюсь, что хоть кто-то из них задержался на даче",— сказал глава МЧС России Сергей Шойгу, побывавший на месте происшествия.
Свидетелей трагедии оказалось немного. Пожарные, работавшие на руинах, рассказывают о какой-то старушке, которая незадолго до взрыва вышла погулять с собакой и благодаря бессоннице осталась жива. Но, похоже, это только слух.
"Это было похоже на ураган,— рассказывает жительница соседнего дома #4 Елена Просенкова.— Вылетели стекла, со стен посыпалась штукатурка, комната наполнилась дымом. Я сразу бросилась в комнату, где спали две мои дочки. Весь пол был усеян осколками стекла. Девочки стояли у разбитого окна. 'Смотри,— говорят,— а дома-то нет'. На месте восьмиэтажного кирпичного дома, стоявшего посередине двора, осталась куча битого кирпича".
Первыми разбирать завалы бросились бойцы 7-го поисково-спасательного отряда, штаб-квартира которого расположена в доме #8 по Каширскому шоссе.
"У нас, как обычно, дежурили четверо,— рассказывает спасатель Михаил Барабанов.— Миша Кривобоков сидел у телефона, а мы отдыхали. Поднимать никого не пришлось: взрыв был такой силы, что нас сбросило с кроватей на пол. Первое, что мы увидели, выскочив на улицу,— разбитые 'Жигули' одного из наших бойцов.
Там, где стоял дом, висел столб пыли, так что сразу разобрать, что случилось, было невозможно. Пока пробирались к руинам, наткнулись на одного из соседей, он, кстати, работает в пожарной охране. Пожарный пытался оказать помощь мужчине, которого, как потом выяснилось, взрывной волной выбросило из окна. У него был перелом бедра, контузия, но остался жив — один из немногих.
Как его зовут, из какой квартиры, раненый сказать не мог. Находился в шоке. Мы наложили ему из подручных материалов шину и оттащили в сторону".
Минут через пять примчались пожарные, еще через десять — "скорые", затем другие отряды спасателей и милиция. Вокруг квартала, в котором прогремел взрыв, выставили четыре кольца оцепления.
Пробравшись сквозь них, я оказался у огромной кучи битого кирпича и бетонных перекрытий. На ней работали сотни спасателей. Одни вручную разбирали завалы, передавая по цепочке кирпичи и железобетонные обломки. Другие извлекали из-под руин останки, укладывали их в черные пластиковые мешки и тащили к стоявшим в стороне санитарным машинам. Третьи бензопилами спиливали стоявшие поблизости деревья, мешавшие подъезду кранов и самосвалов.
В развалинах собирали оставшиеся от людей документы, фотографии, альбомы, открытки и передавали их милиционерам. "В доме прописаны около 120 человек, но треть квартир, по нашей информации, были сданы,— сказал один из офицеров.— Установить имена пострадавших довольно сложно".
Из завалов вытащили два трупа, и я убедился, что милиционер прав. Тела были настолько обезображены, что внешне невозможно было даже распознать пол погибших.
Развернувшие возле развалин небольшой полевой госпиталь врачи оказались практически без работы. "В отличие от панельного дома на улице Гурьянова, этот был кирпичным,— объяснил один из врачей.— Под развалинами бетона обычно остаются 'карманы', в которых могут находиться живые люди. А здесь плотная многотонная кирпичная масса, которая не оставляет никаких шансов на спасение. В первые минуты к нам поступило несколько раненых из взорванного дома: мужчина, женщина и двое детей. Потом потянулись раненые из соседних домов. А из завалов извлекают только трупы. Правда, мы уже оказали помощь двум спасателям — один в резиновых сапогах распорол ногу, а второму упал на руку обломок".
В 10.30 спасателям дали команду отойти от развалин. "Наверное, хотят объявить 'час тишины',— предположил один из них.— Руины будут исследовать со специальными приборами, предназначенными для поиска людей, и с собаками".
Но оказалось, что в этот момент милиция нашла в подвале соседнего дома подозрительные ящики и решила, что это взрывчатка. Тревога оказалась ложной: в ящиках был не гексоген, а гексан — растворитель для краски.
"То, что здесь произошло, очень похоже на Буйнакск и улицу Гурьянова,— сказал замминистра МЧС Валерий Вострякин, руководивший спасательными работами на месте взрыва.— Но точный ответ можно будет дать только вечером, когда разберем завалы".
Тем временем в школе #543, находящейся в соседнем дворе и также пострадавшей от взрыва, развернули штаб оперативно-следственной бригады. Правда, вначале в здание, где не осталось ни одного целого стекла, впустили школьников, и они вместе с учителями в течение получаса пытались убирать классы. Потом уроки отменили, и детей отправили по домам.
А в школу со всей Москвы стали собирать свободных от дежурства оперативников и следователей. Первых сразу отправили искать свидетелей, и они вскоре появились. Один из них сказал, что видел, как незадолго до взрыва от дома отъехал ВАЗ-2104 белого цвета. Машину сразу объявили в розыск, но пока не нашли. Следователей же рассадили за школьные парты, и они стали допрашивать свидетелей, которых к ним приводили оперативники. В одном из классов той же школы врачи из соседних поликлиник оказывали помощь легкораненым.
"Пока ничего серьезного,— сказала женщина-врач,— к нам обратились всего пять человек с психотравмами. Вот смотрите". Пожилую женщину с безумными глазами держал за руки врач, она вырывалась и кричала: "Я должна видеть, как разгребают. Я сама буду разгребать". Ей сделали укол. "Почему вы решили, что там ваши близкие? Вы ведь не помните номер их дома? — допытывался врач.— Успокойтесь, вы перепутали, они живы".
В этот момент в коридорах школы появились кинологи с собаками и кто-то из милицейских начальников приказал всем убираться на улицу. Причиной паники оказался газ, который начал вытекать из поврежденной трубы. Утечку быстро устранили, и штаб продолжил работу. Правда, всю информацию, которая в него стала стекаться, сразу засекретили.
По крайней мере, одно можно сказать точно: два теракта в Москве и взрыв в Буйнакске унесли более 200 жизней. Это уже гораздо больше, чем потери федеральных сил в дагестанской войне.