Кинофестиваль в Локарно всегда отличался акцентом на "новое" или "молодое" кино. Но в этом году здесь как никогда обширна ретроспективная программа. Как выяснилось, одно другому нисколько не противоречит. Из Локарно — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
В прошлом году в Локарно чествовали американского режиссера Джо Данте. Известный широкой публике благодаря "Гремлинам", он представляет огромный диапазон работ — от чисто авторских до популярных телесериалов, от синефильских экзерсисов до политической сатиры. Всему этому Данте научился на кинофабрике Роджера Кормана, некогда брезгливо названного "королем Z-фильмов" (последняя категория качества). Сегодня его признали отцом голливудского постмодернизма, то есть "нового" кино.
Фабрика Кормана в 50-60-70-е годы произвела бесчисленное количество кинолент, съемки которых стоили копейки, длились обычно от двух до пяти дней и к которым прилипло определение B-movies (фильмы второго сорта). Но именно из этой категории вышла классика популярных жанров — от "хоррор-фильма" и "фэнтези" до шлягеров MTV.
Еще более удивительно, что выпускниками практической школы Кормана (он никогда не вел теоретических занятий и не задавал пробных работ) оказались такие монстры большого Голливуда, как Фрэнсис Форд Коппола и Мартин Скорсезе. Однако ретроспектива в Локарно выводит на первый план не их, а следующее поколение учеников Кормана ("корманоидов"), дебютировавших на его студии New World Pictures в 70-е годы.
Помимо Джо Данте в Локарно приехали режиссеры Мол Бартель (параллельно выступающий здесь председателем жюри), Алан Аркуш и другие; отсутствующий Джонатан Джимс прислал свои фильмы. В них обнаруживаются истоки современной космогонии Голливуда от "Чужих" до "Звездных войн".
Все начиналось в 1962 году, в разгар кубинского кризиса, когда американцы были смертельно напуганы русской угрозой. Данте в своих поздних работах воскрешает этот климат инфантильной паранойи, монтируя пропагандистские ролики того времени на тему "гражданской обороны" и тогдашние опыты в жанре science fiction. Страхи перед ядерным нашествием, парализовавшие Флориду, наложились на вымышленные ужасы и создали почву для расцвета жанра, наступившего гораздо позднее.
В фильме Аллана Аркуша "Элвис встречается с Никсоном" с великолепным юмором раскрываются истоки политического консерватизма, а сам Корман оказывается не чужд социальным темам, связанным с расизмом. Его движения в эту сторону, впрочем, не были поняты — как и высказывания его старшего коллеги Сэмюэла Фуллера, чей фильм "Белая собака" был даже запрещен компанией "Парамаунт" (речь шла о белом псе, на дух не переносившем вид и запах негров).
С сегодняшней точки зрения очевидно, что Корман и его компания противостояли диктату политкорректности и были отнюдь не консерваторами, а заправскими постмодернистами. В программу ретроспективы включено все, что сделано выкормышами Кормана: и сериалы, и "трейлеры" — рекламные ролики, и "картуны-мультяшки", и образцы мягкого порно. Научный подход, который проявили составители, позволяет увидеть историю нового кино как увлекательный роман авангарда и масскульта, независимых продюсеров и больших студий, политики и развлекательности.
Кормана называли диким ангелом Голливуда ("Дикие ангелы" — один из его культовых фильмов). Впрочем, дикость всегда была уравновешена иронией. В фильме "Ведро крови" (1959) официант, прислуживающий в кафе битников, случайно убивает кошку, потом обклеивает ее бумагой и... становится звездой авангардной скульптуры. Актер из этого фильма Дик Миллер, постаревший на 40 лет, сохранил такое же обаяние и тот же градус самоиронии. В этом убедились те, кто пришел в Локарно на встречу с "корманоидами". Просто одетые и просто говорящие, они остались нонконформистами даже сегодня на службе голливудской "системе". Благодаря им сама система неузнаваемо демократизировалась. Лучшие режиссеры стали работать в сфере популярного кино.
Вот в чем разница: у нас мастером "парадного кича" остался один Гайдай, канонизированный после смерти, в Америке несколько десятков таких Гайдаев.