В своем доме на Лонг-Айленде в возрасте 78 лет умер Марио Пьюзо, автор легендарного "Крестного отца" и многих других книг и сценариев.
Судьба этого автора являет классический пример того, как бывает вознаграждена главная писательская добродетель — упрямство. Марио Пьюзо родился в бедной и малообразованной семье итальянских иммигрантов, воевал, а затем в течение долгих лет вел существование типичного писателя-неудачника: сочинял какие-то фривольные текстики для мужских журналов, не брезговал никакой литературной работой и, конечно же, бедствовал. Все это продолжалось до тех пор, пока однажды, в 45 лет, с пятью детьми и двадцатью тысячами долгов на руках, он не сказал себе: хватит, сегодня я начинаю писать настоящий бестселлер. Вот так, собрав волю в кулак, с холодной головой и безо всяких иллюзий Пьюзо сочинил "Крестного отца" — или, во всяком случае, так сам он об этом рассказывал.
В отечественный культурный обиход Godfather вошел в кинематографическом виде, когда в начале 80-х в московских квартирах появились первые громоздкие "видаки" — и продвинутая молодежь по вечерам подтягивалась на просмотры. Атмосфера приобщения к чему-то запретному, естественно, придавала кинопродуктам черты большей художественной ценности, чем та, которой они обладали на самом деле. Спустя годы стало ясно, что "Крестный отец" ничем не лучше какого-нибудь "Места встречи". Впрочем, и не хуже — реализм, будучи самым коммерчески надежным художественным методом, неистребим, и мафиозно-романтический эпос столь же увлекателен, как и чекистский, даром что оба сомнительны в моральном смысле.
Все это Марио Пьюзо — трезвый и расчетливый профессионал — отлично знал и этим пользовался. Его последующие книги (в особенности "Сицилиец" и "Последний Дон") имели успех, и он поддерживал его и развивал. Незадолго до смерти он закончил последнюю часть гангстерской трилогии под названием "Омерта". О своих мнимых связях с мафией Пьюзо говорил иронически: "Если бы они были, я бы не писал — это слишком уж тяжелая работа".
На постмодернистский вкус итальянская семейная компонента его книг кажется слишком уж навязчивой и скучноватой, но без этого гангстерского неореализма и нехитрой мысли — киллер, он тоже человек, у него есть дети и есть родители, только вот работа такая — ни его романы, ни копполовские эпопеи не снискали бы народной любви. Пьюзо прожил долгую жизнь и в известной мере пережил успех своей лучшей книги, но она останется в истории литературы, как образцовый бестселлер 70-х годов — так много обещавших, так мало исполнивших.
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ