В прошлом году основатель и глава марки de Grisogono Фаваз Груози продал большую часть своего предприятия компаниям из Бельгии и Анголы, которые контролируются правительством этой африканской страны и дочерью ангольского президента Изабель душ Сантуш. В руках Фаваза Груози осталось не более 15% акций. Но, даже сменив владельца, марка не могла сменить лицо. Все ее успехи по-прежнему связаны с Фавазом Груози, создавшим компанию ровно 20 лет назад и остающимся ее главным дизайнером.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов
— Что изменилось с прошлого года, когда мы с вами беседовали на этом самом месте?
— Добавился год на моих часах, я стал старше и даже старее. Исполнилось 20 лет с тех пор, как мы работаем, и это чертовски длинный срок для одного человека и для существующей первое поколение компании. Я даже не ожидал. Это как у людей, когда мальчик не может себе представить, что ему будет тридцать, а 30-летний мужчина, что ему будет шестьдесят. Двадцать лет! Я видел за это время, как разбивались судьбы, как шли ко дну марки. Сколько их исчезло в кризис. А я все здесь, продолжаю рисковать и идти против течения. Чтобы отпраздновать эту дату, мы даже привезли в Базель специальную коллекцию — 20 произведений, настоящие шедевры, что уж скромничать. Скромность не украшает.
— Для компании 20 лет — это много. А для человека?
— Это ничто! Я окружаю себя молодыми людьми, и они передают мне свою молодость. Потому что я помню, как начинал я, на голом месте, без страховки. У меня не было ни опыта, ни денег, ни имени. И все получилось за жалкие 20 лет!
— С появлением новых инвесторов что-нибудь в de Grisogono изменилось?
— Ничего, за тем исключением, что на нас работают лучшие международные консалтинговые службы, которые перестроили финансовую деятельность нашей компании самым логичным образом. Но ведь творчества это не коснулось.
— И у вас сейчас больше времени для творчества...
de Grisogono, кольцо и серьги Chiocciolina, 2013
— Это пустые разговоры. Как только кого-нибудь гонят в шею, он тут же говорит, что теперь у него будет больше времени для творчества. Если ты не занимался творчеством 24 часа в сутки, тебе никакое время не поможет. Я проектирую всегда. Мы говорим с вами, а я смотрю на эту вазу с белыми лилиями и думаю об изгибах лепестков и о том, чем они мне завтра помогут в эскизах. Если вы полагаете, что я прихожу на работу, запираюсь в кабинете и, так сказать, творю, я вас разочарую. Идеи — вокруг вас, надо их видеть, нервы должны быть обнажены. Вот так я и работаю.
— Когда говорят о доме de Grisogono, представляют самых красивых женщин мира, которые вас окружают. Они вас вдохновляют, как эти цветы? Или даже больше?
— Женщины? Нет. Только природа, а женщины — существа достаточно искусственные, даже самые красивые и естественные. Для творчества женщины мне не нужны, вот для событий, приемов, праздников они незаменимы.
— А у дома есть муза, лицо?
— Нет. Мне кажется, это не нужно. Мы никогда не отталкивались в нашей рекламе от конкретного лица конкретной женщины. Просто люкс не живет без красивых женщин, он им предназначен, они поддерживают друг друга.
— В этом году ваша коллекция явно адресована более молодой публике. Я не говорю о 20 ювелирных подвигах, но новые кольца, серьги должны приохотить к de Grisogono всех, кто не следовал за вами эти 20 лет.
de Grisogono, кольцо Mistero, 2013
— Мы просто сделали шаг в сторону молодых, чтобы дополнить наши коллекции вещами стоимостью около €6-7 тысяч.
— Но не так, как другие ювелирные дома, у которых есть и очки, и духи, и все на свете?
— Знаете, я считаю, пусть каждый занимается своим делом. Вы что хотите, чтобы я вам духи смешивал? Не советую. Среди нынешних СЕО уже нет ювелиров, они занимались маркетингом, им в известном смысле все равно, что продавать, лишь бы это приносило прибыль. Нет больше имен, их создатели умерли. Их заменили чиновники, маркетологи. Но я-то пока жив! Зачем мне на это идти.
— Но однажды вашему дому придется жить без вас. Я не говорю о худшем, но вы устанете, вы уйдете.
— У меня есть сотрудники, которые моложе меня, и они не уйдут, когда уйду я,— это первое. За эти 20 лет, работая постоянно, я оставил, я не знаю сколько... 25 тысяч одних проектов, и каждый можно развивать до бесконечности. Если человек, который займет мое место, не будет дураком, он сможет на этом прожить еще хоть сто лет.