Выставка драгоценности
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Около 80 предметов цивилизации инков и их предшественников из коллекции Музея золота в Лиме (Перу) выставлены в Белом зале Пушкинского музея, хотя характер заокеанского собрания и его история больше подходят Отделу личных коллекций. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
В соседнее с главным здание "Тысячу лет золота инков" следовало бы поместить потому, что Музей золота в Лиме — частный, возник на основе коллекции политического деятеля Мигеля Мухики Галло. Кроме того, собрание не без скандальной истории, связанной с аутентичностью вещей, и, хотя конфликт в целом исчерпан, осторожность солидному столичному музею не помешает. Мухика, любитель охоты на диких животных, несколько месяцев прослужил министром иностранных дел в правительстве проамериканского и демократического президента Фернандо Белаунде — после того как Белаунде сместили с поста в результате военного переворота (он собирался выплатить американской компании Standard Oil крупную компенсацию за размещение в стране нефтеперерабатывающих заводов). Когда Белаунде после 11 лет изгнания снова стал президентом в 1981 году, он дал Мухике должность посла Перу в Испании, откуда, собственно, и были родом предки коллекционера. Золотом инков Мухика увлекся, правда, еще до политической карьеры: сначала собирал оружие, а затем в погоне за редким экземпляром купил большую коллекцию драгоценных предметов. Первый каталог собрания Мухики вышел еще в 1959 году, и примерно с тех пор оно считается вторым по важности в Перу — после государственного археологического музея.
Спрятать золото под музейную крышу Мухика решил в 1981 году, но его коллекция, разросшаяся к тому моменту до 20 тыс. единиц, сразу вызвала сомнения зрителей и специалистов. Наконец, в 2001 году государственная организация, занимающаяся защитой интеллектуальной собственности, объявила, что примерно 85% изделий из металла в музее нельзя считать аутентичными. Мухика умер в том же 2001-м и на обвинения ответить не мог, его дочь Виктория, с тех пор и поныне — глава музея, объясняла столь высокий процент подделок семейными дрязгами за наследство великого коллекционера: исключенные из завещания дети мстили подлогом. Музею пришлось почистить экспозицию и фонды. Теперь его собрание исчисляется не десятками, но тысячами вещей.
В случае глубоко традиционного искусства давно ушедших с исторической сцены племен аутентичность, прямо скажем, не имеет первостепенного значения. Пару лет назад вышеупомянутый Музей личных коллекций показывал собрания африканского искусства из собрания художника Михаила Звягина. Там все датировки сопровождались честным знаком вопроса, зато выставка выглядела увлекательно. Образность африканских племен, как и образность инков, не является частью нашего культурного кода. Иностранцу, наверное, так же трудно отличить хорошую гжель от посредственной. Главное, чтобы за вещами чувствовалась культура, ее логика и (померкшая) мощь.
Увы, "Золото инков" в ГМИИ сочетает лед и пламень: множество нечитаемых текстов и развлекательные эффекты из арсенала коммерческих выставок про самураев, машины Леонардо да Винчи и прочие диковины, рассчитанные на семейный просмотр. Экспозиция выглядит, мягко говоря, необычно, а если отбросить вежливость, так и вовсе дико. Стены Белого зала завешаны громадными фотографиями современного Перу и промыслов местных жителей. Откуда-то из-под потолка струится легкая музыка, знакомая нам по рекламным роликам туристических фирм. Так и ждешь, что из-за фальшстены на тебя выпрыгнет агент с горячими предложениями по Лиме и другим городам Латинской Америки. Наукообразные тексты про историю инков напечатаны на золотом фоне, очевидно, чтобы подчеркнуть главный смысл мероприятия — заложенную в генах алчность завоевателя, в отсутствие колоний вынужденного довольствоваться музеем.