Весь компромат теперь у президента
Все легальные вооруженные формирования в России теперь подчинены президенту. Самое спорное в последних ведомственных перемещениях заключается вот в чем: хотя Федеральная служба налоговой полиции замыкается на Бориса Ельцина, Госналогслужба — по-прежнему на Евгения Примакова. Решение чисто политическое: ни одного ствола в чужие руки.
Что общего у российских налоговиков с Ирландской республиканской армией? И у тех, и у другой по два крыла — одно гражданское, другое вооруженное. Взаимоотношения этих крыльев непростые — что в Северной Ирландии, что в России.
Налоговая полиция родилась как департамент налоговой службы. Поначалу полиция помогала службе и вместе они наполняли бюджет. Проверки осуществляла служба, ее защиту — полиция.
Логика взаимодействия службы с полицией изменилась в 1993 году, когда последняя стала самостоятельной правоохранительной структурой. У службы задача прежняя — выполнение налогового задания, у полиции новая — расследование и пресечение налоговых преступлений. Николай Медведев, генерал налоговой полиции, корреспонденту Ъ прокомментировал разделение труда так: "Для ГНС основной показатель — реально поступившие в казну деньги, а у полиции эффективность работы измеряется в первую очередь количеством возбужденных и расследованных уголовных дел и вынесенных судебных приговоров. Полиция тоже проводит проверки, но не плановые, как ГНС. Просто так мы в ту или иную фирму не приходим, только на основании имеющейся у нас оперативной информации, которую мы должны или подтвердить, или опровергнуть".
Попытки воссоединить налоговую службу с налоговой полицией, наиболее активно предпринимавшиеся Борисом Федоровым, результата не дали. Между тем раздвоение налоговых монстров (в ГНС служит 180 тысяч человек, в налоговой полиции — 38 тысяч) дает дополнительные шансы налогоплательщикам. Известен пример, когда, оказавшись в поле зрения проверяющих из налоговой службы, Филипп Киркоров блестяще разрулил ситуацию, доказав налоговикам, что все вопросы уже решены с Анатолием Куликовым, который был в то время вице-премьером, курировавшим, в частности, налоговую полицию.
Есть и еще одно обстоятельство. Налоговая полиция занимается расследованием преступлений, совершенных в ГНС. Именно это выделил генеральный прокурор Юрий Скуратов, отвечая на вопрос о целесообразности подчинения налоговой полиции президенту: "Налоговые преступления, совершаемые работниками инспекции, расследуются сотрудниками налоговой полиции. Если произойдет объединение, выявлять такого рода преступления будет очень сложно. Потому что не будет системы сдержек и противовесов".
Действительно, с 1993-го по 1998 год полиция выявила противоправную деятельность 2490 работников налоговой инспекции, из которых осуждено 228. И тем не менее логика прокурора хромает. Если ее довести до абсурда, получится по Оруэллу: за каждым проверяющим органом должен следить еще один проверяющий — и так до бесконечности. В налоговой полиции тоже служат не ангелы. В 1997 году выявлена 91 попытка внедрения в налоговую полицию криминальных структур и 39 попыток вербовки. И обошлось без создания еще одной спецслужбы, справилось управление внутренней безопасности самой налоговой полиции. Чистильщики смогли даже выявить 29 попыток проникновения в собственные ряды. Правда, дела закончились не судом, а увольнением.
Главное в другом: налоговая полиция имеет доступ к данным налоговой службы, а не наоборот. Получается, что подчинив налоговую полицию себе, президент получил максимальные возможности в выявлении налоговых прегрешений любых юридических и физических лиц. И решать, что с ними делать, будет в конечном счете не Примаков, а Ельцин. Президент получил мощнейший политический рычаг — ни для кого не секрет, что в России при желании, да к тому же с использованием оперативных средств, выявить налоговые нарушения можно у кого угодно. Что это значит, объяснять не приходится.
АЛЕКСАНДР Ъ-СОРОКИН