Дефолт наступит завтра
В последние дни в треугольнике Москва--Вашингтон--Лондон разыгрывалась интересная интрига. В результате Россия, возможно, получит последнюю соломинку, за которую в 1999 году сможет ухватиться правительство Примакова. Ее стоимость — $2 млрд.
Интрига началась с прощупывания позиций банков-кредиторов, членов Лондонского клуба. На прошлой неделе в Лондоне заместитель министра финансов Михаил Касьянов предложил Банковскому консультативному комитету (БКК) реструктурировать $362 млн долга бывшего СССР. 2 декабря эта сумма должна быть переведена из Внешэкономбанка (ВЭБ) в Банк Англии. Кроме того, согласно договоренности 1996 года о реструктуризации советских долгов, в декабре Лондонскому клубу причитается еще $362 млн облигациями ВЭБа. $216 млн необходимо перевести в счет погашения уже российской задолженности. Касьянов надеется, что его предложения "будут поддержаны большинством кредиторов этого клуба". По его словам, БКК вчера должен был разослать кредиторам проект документа, предусматривающего, что $362 млн можно будет заплатить в рассрочку.
Реакции большинства кредиторов пока не последовало. В британских финансовых кругах демарш Касьянова единодушно расценивают как фактическое объявление дефолта. Замминистра финансов, естественно, с ними не согласен. Однако суть интриги не в этом. В конечном итоге даже если кредиторы отвергнут идею Касьянова, искомую наличность можно найти и отдать Лондонскому клубу. В начале октября правительство и ЦБ достигли договоренности об оплате в случае необходимости внешних гособязательств валютными запасами Банка России. До сих пор ЦБ исправно платил, и годовые обязательства России уменьшились за последние два месяца с $3,5 млрд до $2 млрд. При этом валютные резервы почти не пострадали и сейчас составляют не менее $9 млрд. Таким образом, давление на Лондонский клуб оказано явно не потому, что "живой" валюты в России уже нет.
Дело, видимо, в том, что деньгам, которые Россия может сэкономить в Лондоне, уже нашлось применение в Вашингтоне. 25 ноября Евгений Примаков подписал постановление "Об увеличении квоты Российской Федерации в Международном валютном фонде". По официальным разъяснениям, после увеличения квоты на 1632,3 млн SDR (специальных прав заимствования, 1 SDR равно примерно $1,3) доля России в уставном капитале составит почти почти 3% — столько же было у России до января этого года, когда совет директоров фонда пересмотрел квоты членов МВФ. По мнению правительственных чиновников, это даст России возможность "влиять на принимаемые фондом решения". По правилам МВФ 75% от квоты страна--член фонда вносит в национальной валюте, а 25% — в свободно конвертируемой. Таким образом, российскому правительству предстоит в ближайшее направить МВФ около $500 млн, то есть примерно столько, сколько Россия должна заплатить в декабре Лондонскому клубу по советским и российским долгам. Вряд ли Евгений Примаков готов проститься со столь существенной суммой только ради удовольствия видеть представителя России в совете директоров МВФ.
Речь идет о вещах куда более существенных. Россия за семь лет членства в МВФ не воспользовалась одним из важнейших финансовых механизмов фонда — так называемым принципом резервных долей. В соответствии с этим принципом любой член МВФ имеет право в любой момент получить обратно внесенную им твердую валюту для финансирования платежного баланса. После реализации решения Примакова наша доля в МВФ будет равна 5,945 млн SDR, что составляет примерно $8 млрд. Четверть этой суммы внесена в СКВ — а это $2 млрд. По-видимому, в случае острой необходимости, когда ждать каких-либо иностранных кредитов будет неоткуда, российская квота в МВФ станет для Евгения Примакова последним стратегическим резервом.
КОНСТАНТИН Ъ-ЛЕВИН