Послание президента Путина к Федеральному собранию заставило обозревателя "Коммерсантъ FM" Константина Эггерта вспомнить Александра Солженицына, Михаила Горбачева и Дмитрия Медведева.
Это было, пожалуй, самое интересное в человеческом и политическом плане выступление Путина за последние годы. Он представил стране и миру не просто технический план действий на несколько лет вперед, а свое философское видение исторического процесса в России. Оно едва ли не дословно совпало с мыслями Александра Солженицына из статьи "Как нам обустроить Россию?", которая вышла в 1990 году. Тут и идея "сбережения народа", и отторжение Средней Азии как чужеродного элемента, и акцент на духовное возрождение. Путин, видимо, понимает, что страна расколота, коррупция доедает остатки управленческой системы, а межнациональные отношения напряжены до предела.
Он даже осознает, что Чечня и значительная часть Северного Кавказа чувствуют отчуждение от России, а Россия от них. Отсюда окрик в адрес неких регионов, которые стремятся обособиться. Но регионы остались неназванными, и потому окрик повиснет в воздухе.
Президент предлагает решения: вернуться к ельцинской системе выборов в парламент, заставить чиновников всерьез декларировать доходы и расходы своих семей, перейти к нормальному пограничному режиму со странами СНГ. В каком-то смысле Путин представил послание, которое звучало бы вполне органично в устах Дмитрия Медведева. Но все эти предложения, не успев прозвучать, нейтрализуются обстоятельствами. Либерализация выборов и даже возможное разрешение создавать партийные блоки мало что значат в условиях сохранения тотального контроля администрации президента над политическим процессом.
Бороться с коррупцией предлагается тем, кто многие годы пользуется ее плодами, –– самому чиновничьему аппарату. Реформа иммиграционной системы сводится к нулю теперь уже окончательным разрешением на въезд в Россию всем потомкам подданных Российской империи и граждан СССР. Ясно, что финны и поляки тут будут не в первых рядах.
Путин впервые пытается сделать в рамках созданного им же режима то, что попытался сделать Михаил Горбачев с режимом КПСС, –– реформировать систему сверху, не меняя ее основ. Но он при этом обращается к им же взлелеянному правящему классу, который не видит в этом ни малейшей необходимости. Люди, сидевшие в кремлевском зале и аплодировавшие ему, не испытывают никакого желания что-либо менять в привычной схеме "лояльность в обмен на вседозволенность".
Мне кажется, Путин по-настоящему встревожен положением дел. Президент впервые вызвал у меня своего рода сочувствие, потому что он, похоже, опоздал.