Известие о смерти Владимира Яковлева пришло из другого, страшного мира, где он жил последние десятилетия.
Владимир Яковлев родился в 1934 году в Балахне и начинал как ретушер. С современным искусством он познакомился на фестивале 1957 года и, как и многие тогда, прошел сквозь период абстракции. Уже тогда он приобрел известность. Потом он рисовал одинокие огромные цветы, кошек с рыбой в зубах, мучительно искаженные лица. Его обожали коллекционеры и просто любители — но держали свои салоны на расстоянии от психиатрической больницы, где художнику пришлось жить и где медсестры, издеваясь, ставили ему "колы" и "двойки" прямо на картинах. А вот теперь он умер.
Дар Яковлева был уникальным. Ни композиция, ни рисунок, ни колорит не относились к его сильным сторонам, но огромная мощь исходила от самых простых линий, глубина открывалась даже в отсутствии сюжета, чудовищная точность была в самых абстрактных портретах. Он был настоящий стихийный, не литературный, символист — таких на столетие выпадают единицы. Современное искусство в нашей стране может быть чем угодно,— позицией, карьерой, разрушением, бунтом и очень редко именно искусством. Но если бы не кривая советская жизнь, оторвавшая наших художников от мира, именно Володя Яковлев был бы среди них первым. Как великий мастер прошлого, он закончил жизнь в нищете и страдании,— при том, что картины и даже маленькие наброски его стоят сейчас очень дорого. Да и кто поручится теперь за их подлинность? Подлинна только боль и смерть.
ЕЛИЗАВЕТА Ъ-ПЛАВИНСКАЯ