Сразу несколько событий вновь привлекли внимание общества к теме проблемы межнациональных отношений. Вчера суд вернул на стадию следствия процесс по делу самбиста Расула Мирзаева, от удара которого 13 августа прошлого года погиб студент Иван Агафонов. Вчера же информагентства рассказали сразу о двух скандалах с националистическим окрасом в Ленинградской области. Политический обозреватель Станислав Кучер констатирует: за год власть ни на йоту не продвинулась в решении одной из главных проблем России.
В Выборгском районе кавказцы избили женщину и затеяли драку с полицией. Полицейским пришлось стрелять. Для начала, в воздух. В поселке Победа силовики еле успели предотвратить суд Линча над мигрантами из Средней Азии, один из которых изнасиловал местную жительницу… Неожиданное решение суда по делу Мирзаева. Сразу скажу, я недолго думал, как комментировать этот новостной "коктейль". Год назад я уже писал реплику на эту тему. Считаю, что сейчас тот редкий случай, когда самоплагиат весьма уместен. Итак, вот что я произнес в нашем эфире 26 августа 2011-го:
"Путин оказался в буквальном смысле между двух огней. С одной стороны – растущее недовольство миллионов людей, считающих себя титульной нацией, поведением людей, которых они таковыми не считают. Ученые, рассуждая о происхождении этого недовольства, употребляют красивые термины типа "назревшей проблемы самоидентификации русского народа". К слову, корни этой проблемы уходят в Советский Союз, когда Россия была единственной республикой, у которой по сути не было своей столицы. В сегодняшней России у каждого населяющего народа есть нечто, что этот народ объединяет и отличает от остальных. От столицы до традиций, религии, параллельных органов власти. Кроме народа русского – не будем же мы всерьез говорить, что нас объединяет православие? Но Бог с ними, с научными определениями. Люди открывают газеты и читают о новых "охулеардах", которые Москва выделяет для Чечни – в то время, как в их городах закрываются заводы, а скорая помощь, ссылаясь на дефицит топлива, отказывается выезжать к тем, кому за 70. Люди читают или собственными глазами видят, как кавказцы и мигранты устраивают криминальные разборки средь бела дня на улицах российских городов. А потом происходит смерть, например, Свиридова или Агафонова – и людям уже неважно, кто на самом деле был прав, потому что рядом – фамилия Черкесова или Мирзаева.
Путин чувствует накал в обществе. И поэтому суд не отпускает Мирзаева из под стражи, хотя будь на его месте Петров или Васечкин, сделал бы это немедленно.
И в это же время, оглядываясь на Кавказ, Путин чувствует, как растет недовольство его политикой там. Каждая история, подобная нынешней, с арестом Мирзаева, вызывает на Кавказе волну гнева. Бешеные деньги, которые Москва выделяет Кавказу, разворовываются еще в Москве, и на Кавказе их видят только те, кто участвует в коррупционных схемах. Ставка на а-ля при царе генерал-губернаторов явно себя не оправдала. Рамзан Кадыров остается оплотом и единственным доказательством логики путинской политики на Кавказе. Но какой ценой? Путин не может поднять русский вопрос, потому что рискует получить взрыв на Кавказе. При этом, если он не поднимет русский вопрос, это сделают другие люди. Путин это понимает и, уверен, боится. Поэтому единственное, что ему остается – это прибегать к старому приему и бросаться хлесткими угрозами".Повторяю, это был комментарий, который прозвучал в нашем эфире почти ровно год назад. С тех пор случился взрыв гражданской активности, парламентские и президентские выборы, протестные митинги. То есть, много что изменилось. Неизменными субстанциями остаются Путин и нерешенный "русский вопрос" — одна из главных угроз его нового срока.