Из выступления на Всемирном конгрессе прессы
Мне, в отличие от коллег, надо представляться. Я окончил институт (Московский химико-технологический имени Менделеева.— Ъ) в 1986 году, создал торгово-инвестиционную компанию. В 1988 году создал банк. Он сейчас седьмой в России. В 1994 году мы с коллегами приняли участие в процессе приватизации. Стыдно признаваться. Был создан конгломерат. К 95-му году мы продали и роздали менеджерам все эти предприятия и вместе с несколькими инвесторами купили нефтяную компанию ЮКОС.
Если бы не случилось этого кризиса на фондовом рынке и на рынке нефти, то по тем планам, которые мы составили вместе с нашими консультантами, мы достигли бы своей цели, то есть создания эффективной компании мирового класса, за три-пять лет. Кризис отложил наши планы на год. Если он продлится в следующем году, он отложит планы еще на год. Я не думаю, что дольше, так как процесс адаптации российских компаний к ситуации идет достаточно быстро.
Если переходить к ситуации в экономике в целом, я думаю, что она достигла (это произошло еще в прошлом году) того дна, до которого она могла падать. Все неэффективные производства в основном ликвидированы. В управление производством пришли и приходят молодые люди, которые способны решить стоящие перед экономикой задачи. Наиболее глобальными проблемами в экономике России являются неплатежи. Как ни странно, в конце ХХ века одна из крупнейших экономик мира — а у нас действительно одна из крупнейших экономик мира — оказалась в ситуации бартерного обмена. Причины понятны. Не вдаваясь глубоко, во-первых, это налоговая система. Во-вторых, это тарифы предприятий монополистов, я имею в виду газа, электричества и железных дорог. Если бы деньгами экономика пополнялась в полном объеме, необходимом для этих платежей, то такая ситуация раскручивала бы спираль инфляции. Монитористы придумали схему, они "зажали" деньги, и тогда спираль инфляции начала раскручиваться, но в бартерном обращении. Денег нет.
Потом приходят новые идеи в правительство, и оно принимает решение вместе с МВФ: поскольку экономика стала факторная, то давайте фактор изменим. Не насморк вылечим, а носовой платок выбросим. Решение своеобразное, к результатам реально не приводящее. Вариантов, на самом деле, два: первый — правильный, вряд ли реально реализуемый — привести налоги и тарифы к тому, чтобы они были экономически оправданными. Второй — это возможное совершенствование бартерных отношений. На этом пути еще можно добиться успехов, хотя это будет сдерживать развитие экономики.
Нас не очень пугает политическая ситуация. 96-й год был последним, когда реально в стране могла быть изменена политическая система. Сейчас я такую ситуацию оцениваю как нереальную. И кто бы из политиков ни пришел к власти, он все равно будет идти в том же или ином виде с теми или иными отклонениями. Другого пути у России нет.
Что нас пока сдерживает — это отсутствие государства. К сожалению, государства как механизма для более эффективного функционирования общества сейчас нет. По той же самой причине, что и основная проблема для экономики,— это отсутствие людей. Люди после 30 лет фактически не меняются. Их очень сложно изменить. Если человек до 30 лет привык жить в одной системе экономики, то дальше его перевести в другую достаточно тяжело. Надо ждать, пока подрастет новое поколение. К сожалению, политики взрослеют позже. 35 лет — это еще незрелый политик. Поэтому, чтобы мы получили зрелую политическую систему, нам надо подождать еще пять лет, когда политики повзрослеют. Думаю, что экономика эти пять лет продержится. Подождем. В целом, я оптимист.
Господа, я приглашаю вас сюда через пять лет. Это будет еще раз другая страна.