В Израиле политический кризис: развалилась самая мощная за последние десятилетия правящая коалиция, под контролем которой было 95 мест в парламенте из 120. Причина — попытка призвать в армию ортодоксальных евреев
Если кто не понял, речь идет о тех самых — знакомых всем по картинкам про израильскую экзотику ребятах, которые и в жуткую здешнюю жару, когда даже футболка в тягость, ходят в черных долгополых лапсердаках и черных же широкополых шляпах, а по субботам некоторые из них еще и в меховых шапках штраймл. Они не бреют бороды, отращивают смешные пейсы, избегают смотреть на женщин (а смотреть здесь есть на что — особенно в эту жару), сидеть с ними рядом в автобусе; телевизор они не смотрят тоже, в интернете посещают лишь разрешенные сайты. Многие из них не обременены никакими знаниями, кроме Священного Писания, и никакими навыками, кроме изучения священных текстов. Спорт у этой публики тоже не в почете, так что далеко не все из них, думаю, в состоянии пройти и девчоночий тест на выносливость в курсе израильского молодого бойца — 2-километровую пробежку в сопровождении медицинской бригады и джипа с минералкой, как здесь принято.
И вот именно из-за этих бравых парней, которые вдруг позарез понадобились самой сильной армии на Ближнем Востоке и едва ли не самой боевой в мире, все и случилось. Из-за вопроса об их призыве развалилась самая широкая в истории страны коалиция и едва не пало правительство. А на будущих выборах вся эта заваруха наверняка будет стоить нынешнему премьеру если не места (хотя, может, и его), то уж десятка мандатов возглавляемой им партии.
Зачем? Спросите об этом любого израильтянина, не прикрытого черной шляпой. Девять из десяти ответят, не задумываясь: "А для социальной справедливости! Все служат — и эти должны!"
Таков общественный стереотип. Многие израильтяне действительно считают, что если они заставят ультраортодоксов служить, будет им счастье.
Но дело тут вовсе не в социальной справедливости, как все вокруг убеждены, а в экономической целесообразности.
Только из-за нее, а не некой абстрактной справедливости, которая не более чем удобная ширма, происходят общественные потрясения, рушатся и строятся политические карьеры и альянсы. Хотя мало кто это понимает, даже в Израиле (стране еврейской, а потому предположительно практичной), и много кому выгодно, чтобы меньше понимали.
Исключение правила
В Израиле, как известно, всеобщая воинская повинность. По достижении 18 лет служить обязаны все — и мальчики, и девочки. Более того: служат.
Есть, правда, в этом излишнее обобщение и некоторое преувеличение. Не говоря уж о том, что с течением времени все больше израильтян, подлежащих призыву, по разным причинам от него отлынивают, существуют группы населения, на которые общее правило не распространяется.
Официально от армии освобождены израильские арабы. Тут как бы все понятно: Израиль в состоянии перманентной войны прежде всего с арабскими странами и заставлять своих граждан арабского происхождения направлять оружие против их соплеменников было бы неэтично. А это значит, что 1 млн 300 тысяч арабских граждан, около 20 процентов населения страны, естественным образом вне обязательного призыва.
Гораздо непонятнее ситуация с евреями — религиозными ультраортодоксами. В Израиле их называют "харедим", что можно перевести как "ревнители веры". Свое предназначение они видят в служении Богу и сохранении вековых национальных ценностей — как сами их понимают. Живут в своем замкнутом мире, соприкасаясь с внешним — Израилем — лишь по необходимости. Следуют своим законам и традициям.
Одна из этих традиций, сложившаяся еще в талмудические времена, то есть в IV-VI века: каждый еврейский мальчик с 3 лет начинает учить Тору. Сначала — в хедере, затем, ближе к совершеннолетию, 13 годам,— в иешиве, где учат в основном Талмуд, затем, уже женившись,— в колеле. Там нет срока обучения — еврей учит Тору всю жизнь, и, с точки зрения харедим, нет для него занятия важнее.
Во время обучения в иешиве юноше исполняется 18 — и он как всякий гражданин Израиля подлежит призыву. Когда это случилось первый раз (не 18-летие, конечно, а возникло государство — в 1948 году), первый премьер-министр, Давид Бен-Гурион, который заложил все алгоритмы существования страны — и добрые и дурные, принял соломоново решение: предоставить иешиботникам отсрочку от призыва на время учебы. То есть — навсегда.
Тому имелось веское идеологическое обоснование. Во время Катастрофы (прошло всего три года после войны) нацисты уничтожили старейшие иешивы, большинство из которых находилось в Восточной Европе. Бен-Гурион считал, что обязанность новорожденного еврейского государства — дать шанс на восстановление этого важнейшего национального института.
Тогда иешиботников, освобожденных от службы, было 400 человек. Невелика потеря для армии и справедливого распределения военного бремени.
"Однако за время пути собака могла подрасти". Бен-Гурион, хотя и владел русским, Маршака не читал, читал Ленина. А вышло все по Маршаку: теперь иешиботников, подлежащих призыву на срочную и резервистскую службу, около 60 тысяч.
Но количественные изменения — только часть проблемы. Куда важнее качественные.
Благо боком
Общины харедим есть во многих странах с большим скоплением еврейского населения — в США, Бельгии, Франции, Великобритании... Но только в Израиле, где они получили когда-то первую привилегию не служить в армии, харедим позволяют себе и не работать. Потому что только в Израиле существуют политические партии ультраортодоксов, и они играют существенную роль в политической жизни страны.
Харедим составляют от 8 до 10 процентов населения страны, однако их электоральный вес несоизмеримо выше. Это самый дисциплинированный и сплоченный электорат. 64 года израильской истории политические лидеры ультраортодоксов строго стояли на страже интересов своих избирателей — так, как они их понимали, и добились многого.
Умело выкручивая руки всем израильским правительствам, они за счет казны создали мощную систему собственного образования. В их школах до последнего времени почти не изучались базовые, светские науки. Их выпускникам не хватает элементарных знаний, чтобы участвовать на равных в рынке труда. Они изучают Тору, обзаводятся семьями, но обеспечивать их не могут. Живут на государственную стипендию и частные пожертвования тем же иешивам, пособия на детей, которые их же политики выбивают из казны.
В результате этой успешной политической деятельности общество ультраортодоксов становится все более закрытым и все более бедным. И стремительно растущим: кроме главного завета — изучения Торы и молитвы — они исправно выполняют первую заповедь, данную всевышним Адаму и Еве: "Пру у-рву" — "Плодитесь и размножайтесь". Израиль — страна с наиболее быстро растущим населением в западном мире. Даже в светских семьях трое детей — почти общепринятая норма. Но у харедим в среднем шесть.
Все это давно вызывает напряжение в обществе. На средний класс падает непосильный груз. Те, кто служат в армии, проходят резервистскую службу, получают образование (и платят за него), платят налоги, должны защищать и содержать часть населения, которая не работает, не платит налоги, живет на пособия, и эта часть населения растет опережающими темпами.
Обычный израильтянин с 18 лет идет в армию. На три года (девушки — на два). Если он особенно успешный солдат или попадает в элитные войска, как правило, проходит офицерские курсы, остается на сверхсрочную. Поступает в университет или колледж в 23-25 лет. Вынужден работать, чтобы платить за учебу и содержать себя. Годам к 27-28 получает образование и только начинает строить карьеру. К этому времени обзаводится семьей, должен снимать или покупать квартиру — едва начиная самостоятельную жизнь, он весь в долгах и несбывшихся надеждах.
Его сверстник из арабского или ультраортодоксального сектора не знает этих проблем. Араб в 18 поступит в университет (если захочет), ультраортодокс продолжит учиться в иешиве и будет получать стипендию от государства, ждать субсидированное жилье — для харедим в период расцвета их партий строили целые кварталы и города.
И у первого, естественно, полное ощущение того, что вторые двое плотно сидят на его шее. Как он будет к ним относиться?
На этом возмущении сделали себе карьеру многие политики и целые партии. Так стал премьером Эхуд Барак в 1999 году — идя на выборы с обещанием покончить с "засильем харедим" (о чем тут же забыл, возглавив правительство и включив в него харедим).
На этом решил сыграть и бывший глава Генштаба и министр обороны генерал-лейтенант Шауль Мофаз, лидер партии "Кадима". Весной Мофаз вошел в правящую коалицию, присоединившись к правительству Нетаньяху. Только такая коалиция, объяснил он, может провести исторические шаги в жизни государства: изменение в политической системе и равномерное распределение армейского бремени.
Начал со второго.
Охота и неволя
Поскольку социальная справедливость — самый ходовой политический товар, именно ее выставляют на общественный прилавок в качестве главного.
В последнее время борьба за справедливость в распределении армейской службы стала центром общественных споров. Социальные протесты, которые прошлым летом сотрясали Израиль, нынешним вылились в палаточные протесты "Движения фраеров".
"Фраер" в израильском сленге — то же, что в русском "лох". Протестанты, называющие себя резервистами, требуют от правительства немедленного всеобщего призыва — хоть на армейскую службу, хоть на альтернативную (в полицию, пожарную службу, скорую помощь, больницы, благоустройство). Чтобы, мол, не мы одни служили — надоело быть фраерами.
Но дело-то не в армии. И даже не в социальной справедливости. А в экономической необходимости, как уже было прежде сказано.
Задолго до возникновения "Движения фраеров" и их протестных палаток на тель-авивской площади, три года назад брал я интервью у недавно к тому времени назначенного экономического советника премьер-министра, главы Национального совета по экономике профессора Юджина Канделя.
Среди магистральных направлений экономической стратегии Израиля он назвал два. Первое заключалось в избавлении мира от нефтяной зависимости, о чем я и писал в "Огоньке" (N 2 за 2011 год). А второе мне тогда показалось странным: вовлечение в народное хозяйство арабского и ультраортодоксального сектора. Готовя этот материал, я вновь поговорил с профессором Канделем и некоторыми его коллегами, чтобы обновить цифры и углубиться в тему, которая сейчас вдруг стала актуальной для большинства израильтян, а для разработчиков экономической стратегии Израиля, оказывается, уже давно.
— Простой пример,— говорит Кандель.— Сейчас валовой национальный доход на душу населения в Израиле 32 тысячи долларов. Поднимем до 36 тысяч — это будет уровень Великобритании. Прибавим еще немного — выйдем на уровень Германии.
— А за счет чего?
— В том-то все и дело. Этот показатель в арабском и ультраортодоксальном секторе вдвое ниже, чем у остального Израиля. И именно эти сектора — наиболее быстро растущие в Израиле. Если нам не удастся подтянуть их к уровню активного населения — вся страна будет скатываться вниз с каждым годом. Если удастся — поднимется на уровень самых развитых стран.
Самую проблемную аудиторию в плане занятости составляют арабские женщины и мужчины-ультраортодоксы. У харедим работает больше женщин, чем мужчин. В общем, традиционная ситуация для ультраортодоксов с давних времен. Муж учит Тору, а жена кормит семью — так это было в местечках.
В Израиле эта тенденция выглядит так: еще три года назад среди харедим работало всего 37 процентов мужчин. Сейчас — 45, и это большой успех. А женщин — аж 60 процентов. Многие из них заняты в хай-тек, всего лишь курсов хватает им, чтобы освоить на приличном уровне профессии компьютерных графиков, чертежниц, операторов.
Благодатный материал для освоения нужных на рынке профессий и мужчины-харедим.
— Это люди, быстро воспринимающие новую информацию, у них хорошо натренированная память, они с детства привыкли к упорной учебе,— объясняет советник главы правительства по связям с русской прессой Алекс Сельский.— Просто учились не тому, что можно продать на рынке труда. Но когда они приходят на работу, ими довольны. И сейчас тенденция к тому, что они хотят работать.
Перелом произошел в 2003 году. Израиль находился на грани экономического коллапса. Это было отчасти связано с успехами ультрарелигиозных партий: они добились невиданных благ для своего электората — социальные пособия росли, как на дрожжах. Экономику должен был добить проведенный ортодоксами закон об увеличении пособий на детей. Начиная с пятого ребенка в семье, оно должно было вырасти до 900 шекелей (около 250 долларов) на каждого последующего. Естественно, этой манной могли бы воспользоваться в основном харедим и арабы. Работать не надо было вообще — только рожай.
Мудрый премьер Шарон предложил тогда своему главному сопернику за лидерство в правящей партии Нетаньяху, который слыл большим экономистом, возглавить Министерство финансов — спасти страну. Тот согласился и первым делом заморозил действие нового закона. А также прекратил строительство субсидированного жилья для харедим. И спас казну. Но загубил свою политическую карьеру: на выборах получил 12 мандатов вместо 39.
При чем тут армейский призыв, из-за которого до сих пор ломается столько копий?
Ответ прост: в армии — как на действительной службе, так и на альтернативной — харедим социализируются, видят других людей, получают нужные в обществе профессии.
— В 2008 году, когда мы начинали эту кампанию, на армейскую службу пришло 300 харедим, на альтернативную гражданскую — 15. В прошлом году призвалось в армию 1300, на гражданскую службу — 1100. После службы 80 процентов харедим выходят на рынок труда, а без нее — 15.
Что означает эта тенденция для Израиля? Спасение.
Через 20 лет от 30 до 50 процентов призывников в Израиле будет из семей харедим. Если процесс остановить — опустеет сначала армия, а затем оскудеет и экономика.
Все это могло произойти, если бы прошел закон о призыве, который готовился под эгидой генерала Мофаза. Он предусматривал немедленный призыв всех. И жесткие санкции к отказникам — вплоть до тюрьмы. Если бы иешиботников силой оторвали от изучения Торы, был бы бунт. Они строем пошли бы в тюрьму. Страну захлестнула бы волна гражданских протестов. И тенденция добровольного призыва харедим прекратилась бы.
Но закон не прошел. Мофаз не получил политических очков. И самая большая коалиция в истории страны развалилась. Никакой социальной справедливости. Фраерам остался повод жить в палатках. Но для страны это, оказывается, благо...