В воскресенье вечером Борис Ельцин вернулся в Москву со второй встречи "без галстуков" с премьер-министром Японии Рютаро Хасимото. Через несколько часов после приземления президентского самолета японские СМИ сообщили о предложении, сделанном Ельцину "другом Рю" на закрытой встрече: передвинуть границу, оставив спорные острова на японской территории, но под российским административным управлением. Из Токио — НАТАЛЬЯ Ъ-ТИМАКОВА.
От поездки Ельцина в Токио по традиции ждали сенсаций. Тем более что встрече "без галстуков" предшествовал 10-часовой перелет.
Но президент не оправдал ожиданий. Он был бодр и не выглядел уставшим даже вечером первого дня, который обычно переносится тяжелее всего. Лечащий врач президента Сергей Миронов уверил журналистов, что никакой специальной терапии ни перед полетом, ни во время него, ни после Ельцину не проводилось. Сергей Ястржембский не скрывал удовольствия по поводу самочувствия президента. Общее настроение выразил в беседе с корреспондентом Ъ Борис Немцов: "Ельцин в прекрасной форме, а мы начеку".
"Начеку" выразилось в том, что окружение президента постаралось до максимума сократить его общение с прессой и незапланированные выступления, в которых Ельцин, как правило, и произносит свои знаменитые экспромты. Не было ни традиционного общения Ельцина с прессой после прилета и отлета, не было ни одного так называемого "подхода" к журналистам. Фактически Ельцину дали выступить всего два раза — на встрече со стажерами и на итоговой пресс-конференции.
Даже двумя окунями, пойманными на рыбалке с Рютаро Хасимото, президенту дали похвастаться не сразу. Ельцин позволил себе расслабиться практически единственный раз — на вечере, устроенном Хасимото в первый день. Что подвигло президента на музицирование — выпитый бокал шампанского или зажигательный бой японских барабанов,— знает только сам Ельцин, но когда "друг Рю" решил лично продемонстрировать "другу Борису" свои музыкальные способности и, надев национальную красную курточку, взял в руки барабанные палочки, Ельцин последовал за ним. Президент, видимо, давно не играл на своем любимом инструменте — деревянных ложках, а потому с упоением принялся стучать по барабану. Кто-то из российской делегации горестно прошептал: "Ну вот, опять Германия..." (вспомнив, видимо, знаменитое дирижирование оркестром на церемонии вывода российских войск из ФРГ).
Впрочем, сравнение было чересчур сильным. Совместная игра Ельцина и Хасимото смотрелась вполне естественно. Тем более что президент сам в какой-то момент решил, что хватит веселить публику, положил палочки и стянул с себя курточку.
Шутки кончились на итоговой пресс-конференции, когда Ельцин заявил, что его "друг Рю" высказал "интересные предложения, которые требуют серьезных размышлений". Суть предложений Ельцин разъяснять отказался. Борис Немцов подтвердил корреспонденту Ъ секретность предложений Хасимото: "Договорились не разглашать".
Каково же было разочарование российской стороны, когда на следующее утро в японских СМИ со ссылкой на "источник в МИДе" появилось изложение идеи Хасимото: на Южных Курилах на неопределенный срок ("возможно, надолго") остается российская администрация, но граница передвигается.
"Утечка" вызвала негодование Сергея Ястржембского, который вчера уже находился на Сахалине: "Когда происходят различного рода утечки, они остаются на совести той стороны, которая их допустила". Ястржембский отказался прямо подтвердить суть предложения Хасимото, но достаточно и косвенного признания: "'Гонконгский вариант' отложенного суверенитета, на мой взгляд, при решении российско-японского спора о Южных Курилах России не подходит".
Тема Курил стала вчера основной на японском телевидении. Предложение Хасимото комментировали по всем каналам, постоянно крутили сюжеты с Геннадием Зюгановым ("Судьбу Южных Курил может решить только народ") и Александром Шохиным ("Президент очень верно заметил, что нужно подписывать не мирный договор, а договор о дружбе и сотрудничестве, а то получается, что 50 лет шла война").
Ельцин же в Каване пообещал активизировать работу совместной комиссии по выработке мирного договора. Он выразил недовольство темпом работы комиссии, сказав, что он не похож на тот, "которым мы заразились с Рю": "Мы своей части комиссии, конечно, скипидарчику подбросим".
А журналисты, собирая вещи, вспоминали, как в первый день в Каване их встретили автобусы и джипы японских националистических организаций. Обклеенные иероглифами автомобили крутили военные марши, мегафоны надрывались призывами вернуть Курилы. На ломаном русском звучала только одна фраза: "Русские — домой!"