Лефортовский райсуд отказал в освобождении из-под стражи и. о. министра внутренних дел Ингушетии Даута Коригова. Генпрокуратура предъявила ему обвинение в исполнении "явно незаконных" распоряжений президента Ингушетии Руслана Аушева. Такая формулировка означает, что в любой момент прокуратура может дать санкцию на арест самого Аушева. Сам же президент Ингушетии предполагает, что в лефортовском СИЗО от Коригова требуют показаний о том, как он освобождал из чеченского плена сотрудников МВД РФ и журналистов. С подробностями — ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ.
На заседании Лефортовского суда Даут Коригов плакал. "За освобождение заложников я ожидал по крайней мере правительственной награды,— говорил он.— Вместо этого я сижу перед вами в клетке, в которую меня завели, прикованного наручниками к охраннику. За что?"
33-летний Даут Коригов пришел служить в милицию в 1985 году, сделав за считанные годы блестящую карьеру от участкового инспектора до и. о. министра внутренних дел Ингушетии. 2 марта нынешнего года избранный президентом республики Руслан Аушев подписал указ о назначении Коригова главой МВД (без приставки и. о.). Аушев не знал, что к тому времени, а именно 13 февраля, заместитель генпрокурора Михаил Катышев уже выдал санкцию на арест Даута Коригова.
Сразу после выборов президента Ингушетии Даут Коригов приехал в Москву для утверждения в МВД России на должности республиканского министра. Но освободиться от приставки "и. о." он так и не успел — его сняли с трапа самолета сотрудники ФСБ и препроводили в принадлежащее этой спецслужбе лефортовское СИЗО. Через девять дней ему предъявили обвинение в превышении должностных полномочий с применением насилия или угрозой его применения, а также с применением оружия или специальных средств (ст. 286, ч. 3, п. а,б УК России).
Поводом для ареста послужил конфликт Руслана Аушева с прокуратурой республики. Именно Аушев подписывал те самые "явно незаконные и противоречащие Конституции" указы, за исполнение которых Коригова и арестовали. Сначала на основании одного из этих указов местные милиционеры не допустили на работу начальника отдела по надзору за исполнением законов и законностью правовых актов прокуратуры республики Муссу Хаматханова, потом был перекрыт вход в здание прокуратуры заместителю прокурора Ингушетии Исламу Оздоеву, и, наконец, группа быстрого реагирования республиканского МВД высадила Оздоева из служебного автомобиля и поставила машину на платную стоянку.
Коригов в Лефортовском райсуде, где рассматривался вопрос о его освобождении, утверждал, что не давал никому приказов применять насилие к прокурору Оздоеву. Кстати, Оздоев к тому времени был уже уволен по указу Руслана Аушева. Основанием послужило возбужденное против него уголовное дело за то, что он сдал в ХОЗО МВД вместо выданного ему ранее табельного ПМ другой пистолет с перебитыми номерами.
Если верить Коригову, то уже после отстранения Оздоева президенту Аушеву позвонила зампрокурора республики Любовь Гетагазова и сказала, что Оздоев пришел в прокуратуру и якобы грубит и оскорбляет ее. "Тогда,— рассказал на суде Коригов,— я послал начальника ГАИ и начальника вневедомственной охраны разобраться, а группе оперативного реагирования поручил забрать у Оздоева служебную машину, которую прокуратура требует вернуть, и поставить на стоянку. Что она и сделала. Естественно, никаких указаний о применении оружия я не давал".
Упомянутый в обвинении начальник отдела прокуратуры республики Мусса Хаматханов также был отстранен от должности распоряжением Руслана Аушева от 13 ноября 1997 года. Одна из причин отставки — "умышленное неисполнение распоряжений президента республики Ингушетия". Однако арестованный и. о. министра утверждает, что не только не препятствовал проходу Хаматханова в прокуратуру, но и вообще не знает, кто он такой.
Примечательно, что Генпрокуратура ни разу не обжаловала кадровые решения Аушева относительно прокуроров Ингушетии. А МВД РФ в 1995 году наградил Даута Коригова медалью "За безупречную службу". Теперь же руководители МВД подчеркнуто дистанцируются от дела Коригова. Генпрокуратура же в следственных документах всячески подчеркивает, что Коригов — добросовестный исполнитель "явно незаконных" распоряжений Аушева. Между тем статья 42 УК гласит, что "не является преступлением причинение вреда лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение". То есть, если следовать логике прокуратуры, вместо Коригова посадить нужно было бы Аушева.
В свою очередь, Руслан Аушев считает, что арест его министра "похож на месть" за его принципиальную позицию: Аушев ратует за участие республиканских властей в назначении судебных и прокурорских кадров. "Все спорные вопросы,— считает он,— должны решаться согласительной комиссией, а не силовыми решениями федеральных органов. За превышение служебных полномочий в "Лефортово" не сажают". По его предположению, от Коригова хотят добиться сведений о том, как он освобождал из Чечни заложников. Всего Коригов за последние несколько лет вызволил из плена 54 человека, в том числе журналистов ОРТ и группу Елены Масюк из НТВ. "Наша позиция,— подчеркнул Аушев,— если виноват, то привлекайте его к ответственности. Но мои распоряжения он обязан был выполнять".
В то же время замгенпрокурора Михаил Катышев, давая месяц назад Совету федерации письменные объяснения по поводу ареста Коригова, заявил, что и. о. министра внутренних дел Ингушетии подозревается в других серьезных преступлениях. Лефортовский суд, похоже, именно поэтому отказался освобождать арестованного министра. Адвокат Коригова из Мособлколлегии Владимир Калиниченко намерен обжаловать судебный вердикт в Мосгорсуде. Защитник считает, что с 15 декабря прошлого года (с даты возбуждения уголовного дела) прошло уже достаточно времени, чтобы проверить и отмести как необоснованные все подозрения в отношении министра.