На двадцать второй год существования славного Женевского часового салона его наконец-то заметили в городе. Впервые на мосту Монблан рядом с женевскими орлом и ключом висели флаги с эмблемой SIHH (типа "Привет участникам соревнований"). Никогда этого раньше не замечал, наоборот, приходилось долго объяснять пограничникам, чего это ради ты прилетел в Женеву. Раньше Salon International de la Haute Horlogerie задирал голову и считал, что ему нет дела до окружающих. Город, вскормленный протестантами и в глубине души враждебный привозной арабско-русской роскоши, отвечал ему взаимностью.
Часы с турбийонами, депозиты в частных банках, медикаменты, шоколад — все это в гораздо большей степени предназначено для другого мира, лежащего за Альпами, чем для самих швейцарцев. От окружающей Европы одни неприятности: наперсточники, цыгане, чеченские владельцы местных футбольных клубов. Пусть покупают репетиры и драгоценные камни, если им это нравится. И вообще — мало ли что там делается в выставочных залах Palexpo? Много странных мест в международном городке Женева. Не все ли равно, что творится, к примеру, за оградой представительства при ООН какой-нибудь спилберговской Кракозии? Вот и страна часов оставалась совершенно вне зоны внимания.
Должна была прийти беда, чтобы город понял, как важно то, что происходит на его окраине. На перевале между двумя кризисами вдруг обнаружилось, что мало какая отрасль швейцарской промышленности несет такие золотые яйца. В прошлом году побиты все рекорды: рост с 2010 года составил 20%, размер часового экспорта достиг $20,9 млрд, и почти все эти миллиарды произведены на пятачке нескольких кантонов, неразличимых на карте Европы.
Что делают в связи с этим швейцарцы? Пьют шампанское и заразительно хохочут? Не тут-то было. Они предпринимают титанические усилия, чтобы избыть свое счастье. Впервые уменьшатся поставки механизмов со стороны крупнейшего их производителя — Swatch Group. Демарш старого матерого Николаса Хайека потомки довели до юридической победы. В декабре 2011 года Комиссия по конкуренции разрешила им затянуть пояс конкурентам. По данным газеты Le Temps, предусмотрено сократить на 15% продажи готовых механизмов, на 30% — поставки полуфабрикатов (для компаний, изготавливавших на их базе другие механизмы с усложнениями) и на 5% — деталей.
Это еще не все. Впереди новый процесс по поводу Swiss Made, швейцарского знака качества. Закон, принятый 30 лет назад, гласит, что для получения Swiss Made половина деталей должна быть произведена в Швейцарии, здесь же часы должны быть собраны и испытаны. Самые сильные игроки считают это чистыми поддавками. Patek Philippe не ставит на своих циферблатах не только "сделано в Швейцарии", но и женевское клеймо Poincon de Geneve: где еще могут быть сделаны наши часы, как не в Женеве, и кто это может считать, что лучше нас знает, с каким качеством они сделаны. Это крайняя позиция, но многие часовые гранды к ней близки, чувствуя свою силу. "Бордо может быть только французским, а часы — только швейцарскими,— говорят они.— В какой ярости был бы покупатель бордо, если бы ему объяснили, что в его бутылке половина молдавского вина". Чтобы вернуть значимость Swiss Made, долю "швейцарскости" в часах предлагается увеличить до 80% — и понятно, что это не всем нравится.
Речь даже не о том, что немало швейцарских марок завязано сейчас на азиатских поставках, притом что они клянутся Кальвином, что качество деталей, произведенных, скажем, в Китае или Малайзии, ничуть не хуже, чем деталей с родины. В это даже можно поверить, учитывая то, что конвейеры большинства западных электронных грандов расположены вдали от Европы и США. Но многим неравнодушным иностранным наблюдателям кажется, что швейцарским часовщикам лучше бы не ссориться между собой, а выступать единым фронтом, понимая, что настают не самые приятные и понятные времена.
Экономика и так ставит палки в часовые шестеренки. Во-первых, продолжается взлет франка и государственные банкиры хватаются за голову. Пропорционально с ростом франка либо растут цены в часовых бутиках Москвы и Шанхая, либо уменьшаются прибыли часовщиков. Золото — этот важнейший для часовщиков товар — становится все более и более дорогим. От этого его не только накладнее, но и сложнее покупать, напуганное человечество придерживает драгоценный металл, к производителям золотых корпусов и браслетов выстраиваются очереди. Растущий спрос заставляет набирать все новых и новых рабочих, меж тем в стране не выпускается такое количество часовщиков, которое сейчас требуется маркам, набравшим заказы на год вперед. И при этом часовщики не ищут легких путей и азартно топят друг друга, при этом суеверно повторяя, что год выдастся тяжелый. Что же, все в их руках. А пока что — карикатура в женевском журнале. Часовщик говорит: "Я закончил работу! Я сделал часы с 30 усложнениями! Теперь мне надо их продать. Вот теперь начинаются самые настоящие сложности".