Завершается специальная сессия генассамблеи ООН по экологии
Нынешняя неделя, безусловно, войдет в историю тем, что именно в эти дни завершится конституционализация экологических проблем: завтра закроется открывшаяся 23 июня специальная сессия Генеральной ассамблеи ООН по вопросам экологии и устойчивого развития, посвященная пятилетию конференции ООН в Рио-де-Жанейро. Экология наконец, пусть и на короткий срок, стала главным пунктом повестки Организации Объединенных Наций. Выражение поддержки экологическим инициативам стало одним из ключевых правил игры в западном политическом мире, поэтому церемония открытия сессии генассамблеи началась с выступления вице-президента США Альберта Гора. Выступлением российского премьера открылось вечернее заседание сессии. Виктор Черномырдин выполнил поручение занятого на встрече "восьмерки" Бориса Ельцина.
Идея
Липкая жара и огромные пробки, которыми встретил Черномырдина Нью-Йорк, служили хорошим фоном для обсуждения экологических проблем. Тем не менее воздух крупнейшего города США, гораздо более чистый и свежий, чем московский, настраивал на серьезный лад представителей России, традиционно скептически относящихся к ажиотажу, поднятому развитыми странами вокруг экологии. О влиятельности "зеленых" говорит, например, тот факт, что канцлер ФРГ Гельмут Коль, постоянно подвергающийся нападкам экологически озабоченной части германской общественности, после участия в Денверском саммите предпочел вернуться домой через Нью-Йорк. Местное телевидение в репортажах о специальной сессии, в эти дни занимающих вторые места (после чисто американской политики) в новостных программах, все время крутило кадры о выступающем на открытии Генассамблеи Альберте Горе, за которыми крупным планом демонстрировало как-то подчеркнуто внимательно слушающего его германского канцлера.
Чтобы понять, почему 16 декабря прошлого года Генассамблея ООН дружно проголосовала за резолюцию 51/181 о проведении специальной сессии, посвященной глобальным экологическим проблемам, следует вспомнить, что в этом году исполняется 30 лет появлению на свет знаменитого на Западе так называемого "доклада Брундтланд", по сути ставшего первым экономико-политическим манифестом "зеленых". Будущий норвежский премьер Гру Харлем Брундтланд тогда впервые тесно увязала проблемы экологии с методами хозяйствования, положив начало тридцатилетнему периоду борьбы набравших с тех пор невиданную силу "зеленых" с промышленным развитием.
В 1972 году прошла культовая для экологистов Стокгольмская конференция, которая конституировала термин "устойчивое развитие", выдвинутый в докладе Брундтланд. Кстати, в России до последнего времени о конференции в Стокгольме было известно очень мало, поскольку СССР участие в ней не принял в знак протеста против отказа организаторов допустить к ее работе представителей ГДР.
Несмотря на то что термин "устойчивое развитие" стал в последние годы исключительно популярен, специалисты, занимающиеся экологическими проблемами, по-прежнему испытывают затруднения, когда им адресуется наивный вопрос: "Устойчивое развитие — это что?" В наиболее общей форме эту концепцию можно охарактеризовать так: устойчивое развитие — это комплексное явление, в котором фактор чисто промышленного роста является лишь одним из целой группы факторов; среди последних не меньшее значение имеют такие, как безопасность и чистота окружающей среды, здоровье, продолжительность жизни и социальная справедливость и т. п.
Неудивительно, что до сих пор в мире многие относятся к учению об устойчивом развитии с подозрением. Что бы ни говорили, но "зеленые" всегда традиционно тяготели к левым взглядам. Недаром в их среде так популярны слова о "социальном равноправии" и "транспарентном принятии решения" по экологическим вопросам. Именно на них сделал в своем выступлении акцент председательствующий на сессии представитель Малайзии Розайли Измаил. В свое время предпринимали попытку спекулировать на термине "устойчивое развитие" и российские коммунисты. Правда, Борис Ельцин накануне выборов перехватил у них инициативу, утвердив 1 апреля прошлого года своим указом основные положения концепции перехода России к устойчивому развитию. Однако в условиях бюджетного кризиса выделять под огромные суммы программы охраны окружающей среды и более чистых производств у правительства России нет возможности. Максимум, на что последние два года идет российский бюджет,— это 2 млрд рублей на экстренные меры по ликвидации последствий аварий и экологических катастроф (к примеру, при перекачке нефти у нас теряется до 9% от объема ее добычи, или 27 млн тонн).
Деньги
Конечно, и развитые, и развивающиеся страны прекрасно понимают, что на самом деле все экологические дискуссии, на встречах в верхах или на Генассамблее ООН, сводятся к двум конкретным вопросам: кто и сколько будет платить и кто и как будет тратить?
В этом отношении ключевую роль сыграла прошедшая в июне 1992 года на высшем уровне в Рио-де-Жанейро конференция ООН по окружающей среде и развитию. Она приняла основной программный итоговый документ "Повестка дня XXI" ("Agenda 21"), носящий рекомендательный характер. В нем были охарактеризованы основные экологические проблемы Земли и сделана попытка описать пути их решения. Разумеется, на основе концепции устойчивого развития.
Более того, авторы "Повестки" пошли дальше и оценили суммарную стоимость всех мероприятий, которые в ней перечислены — более $650 млрд. Совершенно очевидно, что платить их будут не бедные развивающиеся страны. В этом аспекте "Повестка дня XXI" и "зеленые" проблемы приобретают совсем иной вид. По сути речь идет о планах нового этапа экспорта капитала, предоставления развитыми странами льготных кредитов и грантов развивающимся. Очевидно, что именно это будет главной, хотя и не особенно афишируемой частью работы специальной сессии Генассамблеи.
На фоне гладко звучащих речей глав национальных делегаций, единодушно демонстрировавших на этой неделе свою приверженность основным принципам "Повестки дня XXI", в рабочих группах, где будут заседать эксперты, уже развернулись ожесточенные схватки за будущие финансовые ресурсы.
Как это ни удивительно, перед Россией "Повестка" открывает неплохие перспективы сделать собственный бизнес. Прежде всего в рамках разрабатываемых механизмов передачи экологичных технологий. Россия может не только быть их реципиентом, но и выступить в роли спонсора. Это следует из ее двойственного статуса: в Рио-де-Жанейро российской делегации удалось добиться признания в "Повестке" существования третьей группы стран, помимо двух известных — "развитых" и "развивающихся". В документах конференции Россия именуется "страной с переходной экономикой", поэтому в рамках экологических переговоров у нее есть все основания добиваться финансирования своих экологических технологий. Уже сейчас Россия может, например, предложить технологию устранения радиоактивного загрязнения металлов и почвы, а также, по отзывам специалистов, "примитивную, но суперэффективную" технологию борьбы с разлившейся нефтью.
Правда, для того чтобы добиться финансирования по линии международных организаций, России требуется вложить собственные деньги. Как считает эксперт департамента международных организаций МИД России Михаил Гокеев, соотношение российских средств и средств международных организаций могло бы быть 30/70. Такой баланс вполне мог бы в обозримом будущем обеспечить приток сотни миллионов долларов в российскую науку, не знающую, куда себя деть.
Бизнес
Однако на специальной сессии Россию больше интересуют два других вопроса. Во-первых, обсуждение путей дальнейшей реализации Рамочной конвенции ООН об изменении климата. Подписанная в 1992-1993 годах более чем 150 государствами, конвенция вступила в силу 21 марта 1994 года. Ее цель состоит в стабилизации концентрации парниковых газов в атмосфере, чтобы не допустить опасного антропогенного воздействия на климат. К 2010 году в странах с переходной экономикой планируется стабилизировать антропогенные выбросы на уровне 1990 года.
Любопытно, что Россия при обсуждении вопроса о предотвращении климатических изменений занимает очень жесткую позицию. Причина такой жесткости отчасти кроется в том, что перед Россией может открыться возможность сделать неплохой бизнес на предполагающейся торговле установленными международным сообществом национальными квотами на выброс парниковых газов. Стремительный экономический спад вывел Россию в группу стран, которые выполняют или уже выполнили обязательства, принятые в рамочном соглашении. Недовыбранные квоты могли бы продаваться развитым странам. Понятно, что такая идея родилась не в России, но Россия в случае ее реализации могла бы оперировать суммами в сотни миллионов долларов.
Эта ситуация хорошо иллюстрируется на другом примере — выполнении Монреальского протокола по веществам, разрушающим озоновый слой (ОРВ), подписанного десять лет назад. В России производство ОРВ упало со 110 тыс. тонн в 1990 году до 35 тыс. тонн в 1996 году (менее 7% мирового производства). Такой спад явился результатом экономического кризиса, а не реконструкцией производства. Средства для нее (Россия начинает постепенно выходить из состояния спада тяжелой промышленности, поэтому реконструкция становится все более актуальной) Россия могла бы получить от торговли своей квотой на производство ОРВ.
Даже такой беглый обзор свидетельствует о том, что на экологии и "Повестке дня XXI" можно делать неплохие деньги. Из бесед с экспертами российской делегации можно сделать вывод, что Россия отдает себе отчет в том, что ей необходимо максимально эффективно использовать возможности, предоставленные ей конференцией ООН по окружающей среде и "Повесткой". Как заявил в своем выступлении на сессии Генассамблеи Виктор Черномырдин, "стержень нашего подхода к устойчивому развитию базируется на особой ответственности России за экологию планеты". Это заявление можно рассматривать как занятие определенного плацдарма перед будущими переговорами. Переговорами, стоит помнить, о $650 млрд.
ВИКТОР Ъ-МЕЛЬНИКОВ