Реформы "Газпрома" и РАО ЕЭС сохраняют их монополию в неприкосновенности
Указ президента "О порядке обращения акций РАО 'Газпром'" (см. материал на стр. 9) и проект указа о реформе РАО ЕЭС не оставляют никаких сомнений в том, что никто не ведет "борьбы" с естественными монополиями. Суть преобразований, во-первых, в укреплении государственного контроля за их деятельностью; во-вторых, в снижении тарифов на их услуги; в-третьих, в повышении доходности их акций прежде всего за рубежом. А монополиями они как были, так и останутся.
Естественные монополии и неестественный рынок
Монополии и рынок суть вещи несовместные. Это аксиома: когда приходит монополия, рынок уходит в зазеркалье. Прямое следствие из этой аксиомы в том, что последовательные рыночные преобразования должны размывать базу монополии. Но, оказывается, не всякой.
Есть монополии, имеющие гордый и к тому же легальный статус естественных. Хотя их естественность в России, с точки зрения здравого смысла, условна: они рукотворны, а чистая естественная монополия — это плод слепых сил матери-природы. РАО ЕЭС схоже с Ниагарским водопадом в том, что и то и другой имеет отношение к электроэнергетике, но если производительность водопада уникальна, о чем позаботилась сама природа, и в силу этого монопольна, то РАО ЕЭС этим похвастаться не может — его создали люди, а люди, есть надежда, со временем должны умнеть, а это значит, что в принципе может быть создано нечто более совершенное.
Когда правительство усилиями первого вице-премьера Бориса Немцова подняло на щит идею реформирования естественных монополий, их реакция была близка к панической, они ударили во все колокола: из их любовно обжитых монопольно-индивидуальных ниш собираются сделать коммуналку. Достаточно вспомнить характерный демарш Рема Вяхирева, президента "Газпрома", отправившегося искать защиты от правительственных реформаторов в оппозиционной Думе. На самом деле таких планов у правительства не было, и естественные монополисты прекрасно знали об этом.
Все гораздо прозаичнее. Естественные монополисты испугались того, что правительство решило наконец воспользоваться своим законным правом — наладить реальный контроль за их деятельностью, тем более что госпакет акций к этому просто обязывает. Но кто же любит пускать контролеров на свою кухню?
Казус Евгения Ясина
Затрагивает ли госконтроль существо естественной монополии? Конечно, контроль есть контроль, но он никак не ставит существование естественной монополии под вопрос. Однако далеко не все, что происходит под крышей "Газпрома" или РАО ЕЭС, относится к монополии. Суть монополии в обоих случаях одна — это не производство газа или электроэнергии, а их доставка потребителям. Нерв монополии — это магистральные трубопроводы или единая система линий электропередач. Почему она естественна? Потому что эффективность функционирования систем доставки официально приравнена к эффективности упоминавшегося водопада. Именно поэтому здесь никто ничего не собирается ломать или разукрупнять. Правда, в правительстве есть те, кто считает, что уже назрела необходимость совместить естественную монополию с азами конкуренции. Такую попытку предпринял на заседании правительства 15 мая, посвященном "Газпрому", председатель межведомственной рабочей группы по разработке реформы "Газпрома", министр по особым поручениям Евгений Ясин. Он предложил использовать нефтяной опыт: недискриминационный доступ к трубе определяет конкурс, а его должен обеспечить не сам "Газпром", как сейчас, а межведомственная комиссия. Реакция Рема Вяхирева и Виктора Черномырдина была весьма показательной. Ясину тут же недвусмысленно дали понять, что в святая святых газовой монополии чужим ход заказан.
С макроэкономических позиций это означает, что правительство по существу проводит не реформу естественных монополий, а решает куда более приземленные задачи. Выбранный алгоритм сводится к тому, что достигается баланс интересов. С одной стороны, позиции естественных монополистов остаются незыблемыми. С другой — правительство проводит основную линию своей финансовой политики. Монополисты прежде всего обязуются возместить долги бюджету и снизить свои тарифы, которые для предпринимателей являются разновидностью налогов.
Указ "О порядке обращения акций РАО 'Газпром'" — весьма любопытное проявление этого баланса интересов. Сверхзадача указа — обеспечить условия для повышения курса акций "Газпрома" в первую очередь на западных рынках. Первый вице-премьер Борис Немцов надеется, что теперь цена акций "Газпрома" увеличится "в 5-6 раз в валюте". По его оценке, "'Газпром' должен стоить не $16-17 млрд, а $100 млрд". Средство для достижения этой цели — передача контроля за торговлей акциями "Газпрома" в руки Федеральной комиссии по ценным бумагам.
Приморье как зеркало русской энергетики
Если для "Газпрома" время прививки конкуренции еще не пришло, то применительно к РАО ЕЭС никто такой задачи пока и не ставит. Путь к рынку здесь куда более тернист.
Реальным полигоном и отправной точкой преобразований в этой сфере стало Приморье. Выход из приморского кризиса намечается по следующему кардинальному направлению, которое найдет отражение и в готовящемся президентском указе, посвященном преобразованиям в рамках РАО ЕЭС в целом. По существу центральная мысль документа сводится к тому, что указ должен стать будильником рынка в сфере энергетики. Он прозвенит тогда, когда произойдет рокировка оптовых и розничных тарифов — розничный тариф станет выше оптового, а не наоборот, как сейчас. Именно тогда можно будет решать такую задачу, как ликвидация перекрестного субсидирования одних предприятий за счет других. Как правило (и Приморье — яркий пример), в энергетике происходит финансирование местных предприятий за счет федеральных. Сегодня в центре энергетических проблем находится именно борьба за субсидии.
Борис Бревнов, человек из команды Немцова, 28-летний вице-президент РАО ЕЭС (а в ближайшее время, возможно, руководитель этой организации), на недавней встрече с журналистами, пишущими на экономические темы, рассказал анекдот из жизни своей организации. Региональная энергетическая комиссия Амурской области на одном из совещаний в Минтопэнерго выдвинула требование присоединить область к "общероссийскому энергетическому рынку". На изумленный вопрос: как это сделать, если нет даже ЛЭП, связывающей область с российской энергетической системой, — последовал академический по тону ответ: мы не о технике, а об экономике. Спор иссяк, когда кто-то лениво бросил реплику: "А, так это вы о субсидиях..."
Изменение тарифов должно разбудить и реальный контроль, а значит, на смену нынешним региональным энергетическим комиссиям, находящимся под колпаком местных администраций и к тому же зачастую имеющим общественный статус, придут более властные структуры — пока речь идет об агентствах, в которых будут и федеральные представители. Должна быть прорежена и сеть перепродавцов электроэнергии.
Особый и, естественно, весьма болезненный вопрос — это тарифы на электроэнергию для физических лиц. Совершенно ясно, что они будут повышены. В качестве буфера предлагается трехступенчатая система, причем в какую графу попадет потребитель, зависит от его уровня потребления. Если счетчик показывает, что потребитель высоко оснащен электрооборудованием — значит, он может платить больше. В Приморье уже пошли на такой шаг: если потребитель препятствует снятию контрольных показаний со счетчика — он автоматически подпадает под самый высокий тариф.
Тарифы на электроэнергию — это важно, особенно если вспомнить заверения руководителей РАО ЕЭС, что тарифы для промышленности будут снижены уже в июне. Но, как и в случае с "Газпромом", события разворачиваются совсем не на поле собственно естественной монополии. Есть еще тарифы на передачу электроэнергии. Пока лишь в перспективе планируется отделить тарифы производителей от тарифов на передачу. На вопрос корреспондента "Коммерсанта-Daily", какова доля в нынешних тарифах, утверждаемых Федеральной энергетической комиссией, затрат на передачу электроэнергии, Борис Бревнов честно ответил: "Процентов 70, точнее не пока знаю. Но очень скоро узнаю". Монополия остается неприкосновенной.
НИКОЛАЙ Ъ-ВАРДУЛЬ