"Шедевры XX века" в ММСИ
В ММСИ на Петровке открылась выставка "Шедевры XX века". Под этим громким названием скрывается часть коллекции Института современного искусства Валенсии — IVAM, приехавшая в Москву в рамках года Россия--Испания.
Выставка действительно масштабная. Есть маленькие ретроспективы двух не слишком известных у нас, но чтимых в Испании классиков, занимающих в валенсийской коллекции почетные места. Первый — каталонец Хулио Гонсалес. Унаследовавший от отца вполне преуспевающее ювелирное дело, юный Гонсалес посещал время от времени барселонские артистические кафе, познакомился там с Пабло Пикассо, увлекся художественной жизнью и в 1900 году, бросив профессию, навсегда уехал в Париж. Там Гонсалес вошел в кубистско-сюрреалистический круг, а работал на автозаводе Renault, где обучался газовой сварке. Это ценное умение он вскоре стал использовать в художественной работе, начав делать сложные металлические скульптуры. Чуть позже он обучил сварке Пикассо и стал его постоянным ассистентом. На творчество самого Гонсалеса — в основном скульптуры — конечно, отбрасывает тень Пикассо. Это уютные, безобидно-индустриальные капища, неуклюжие фигурки и конструкции. Игры с новой формой в них больше, чем желания что-либо в этой форме прозреть. Но все равно эти существа вроде "Человека-кактуса" — очень симпатичные.
Второй герой — Хоакин Торрес Гарсия — пожалуй, более интересен. Уругваец, живший между Монтевидео, Барселоной, Парижем, Нью-Йорком и Италией, он дружил и сотрудничал с Пикассо, Мондрианом, Дюшаном и еще многими, был ярым последователем Блаватской и идеологом западного конструктивизма. Искусство его — столь же разбросанное, сочетающее конструктивистский лаконизм и зачарованность буйными орнаментами доколумбовой Америки, масштабную фресковую работу (в частности, для зданий Гауди) и бизнес по изготовлению детских игрушек (чрезвычайно изобретательно сделанные, эти деревянные человечки выглядят сейчас чуть ли не самой интересной частью его наследия). Торрес Гарсия не очень соответствует привычным нам представлениям о конструктивистах, он для этого слишком по-романски рассеянный, не интересующийся эстетической стойкостью. Но при этом в нем есть что-то удивительно созвучное советскому искусству — самому разному, от позднего Малевича до соцреалистических украшений московского метро. И этот фантомный контекст делает приезд его работ в Россию особенно любопытным. Тем более что их мало где можно увидеть: огромная часть наследия художника сгорела в 1979 году при пожаре в Музее современного искусства Рио-де-Жанейро, где проходила выставка художника.
Однако Гонсалес и Гарсия — лишь предисловие. На выставке есть еще несколько десятков художников, представленных, конечно, более фрагментарно. И в принципе основная часть экспозиции вполне оправдывает ее громкое название. Тут есть пара работ разного времени Пикассо. Есть довольно неожиданная технически вещь Матисса, где привычные экзотические птички и рыбки выкрашены при помощи трафарета на полотне льна. Есть абстрактная графика Жоана Миро и Пауля Клее и сюрреалистические фотоинсталляции Ман Рэя и Марселя Дюшана. Есть коллаж Александра Родченко с Лилей Брик и телефоном и кинетическая скульптура Александра Колдера с шариками и пружинками. И работы еще нескольких художников, чьи имена составляют более или менее общепризнанную историю искусства XX века примерно с 20-х по 80-е. Все эти важные люди в соотношении примерно один к одному соседствуют с их не столь известными испанскими современниками. Но сетовать на это не стоит. Напротив, у нас есть возможность увидеть вроде бы общую историю искусства глазами другой культуры — немного с испанским акцентом. А это гораздо интереснее, чем просто посмотреть на несколько заведомых шедевров.