Алина Орлова — большая настоящая звезда, которая не спешит соответствовать своему статусу.
Литовская певица с простой фамилией и непостижимым акцентом. Девушка за роялем, не считающая себя профессиональным музыкантом. Артистка, культивирующая свою детскость, но с неизменной сигаретой в зубах. Звезда, которую ждут в Париже и Сеуле, с пропиской на пятом этаже хрущевки. Сложные отношения с публикой — то ли наигранная застенчивость, то ли искренняя неспособность войти в контакт с залом. Ее интервью часто состоят из одних междометий...
Алина Орлова выпустила второй альбом — «Mutabor» — взрослую работу, после которой неинтересно разбираться, была ли ее популярность спровоцирована блогерами или журналистами-хипстерами. Тут уже совсем другая история. 22 года от роду — и большая, настоящая звезда, которая, впрочем, до своей славы, кажется, внутренне не доросла: «Меня удивляет сам факт, что люди приходят на концерты. Хотя могла бы уже привыкнуть. Вот в Москве — столько людей в зале. Почему? Зачем? Не знаю. Меня это смущает».
Певицу три дня водят по Москве, от объектива к объективу, из одной гостиной в другую. Я вот тоже не понимаю — всем нравится ее музыка или это такая специальная московская любовь к нездешнему воздушному созданию, по какой-то причине говорящему по-русски и поющему наряду с собственными песнями «Утомленное солнце», как в недавней короткометражке, которую снял французский режиссер Винсент Мун? Алина Орлова, конечно же, не идентифицирует себя с «постсоветским этносом», и «Утомленное солнце» для нее прежде всего «песня, которую написали польские евреи». Просто русский текст ей больше нравится.
Вообще, у Алины Орловой нет ни времени, ни желания себя с чем-либо или с кем-либо соотносить. В первую очередь, конечно, ей нет дела до музыкальных классификаций. Финская психоделика? Балтийский нойз? «Ай, эти стили — это же только слова, журналистские штампы. Надо же как-то назвать, расставить по полочкам, чтобы все было по-потре-би-тель-ски понятно. Но я сама, когда музыку слушаю, так строго не классифицирую. Для меня важно, как музыка действует».
Летом 2010 года на Алину Орлову сильнее всего действовала музыка Joy Division — она постоянно крутила в плейере песню «Atmosphere». А еще — саундтрек Нила Янга к фильму Джима Джармуша «Мертвец». Крутила так, будто никогда раньше не слышала, хотя, конечно, не могла не слышать. Но, по собственному выражению Алины, она «как-то вошла в эту музыку» именно сейчас. В отличие от множества музыкантов, строго охраняющих чистоту собственного стиля, Алину чужое влияние не пугает: «Я ведь не могу вообще не слушать музыку. А потом аккорды ведь у всех одинаковые. Они ничьи».
В музыке Алины Орловой при желании можно найти черты и влияния и сегодняшнего фолка, и мутной скандинавской альтернативы, и основательно закрепившейся моды на женский вокал под фортепиано. Но главное в ней — уют чего-то совсем давнего, вкус детского одиночества, который ощущаешь в декорациях старой квартиры, осеннего двора, промозглого парка. В маленьком городе, где жила Алина Орлова до переезда в Вильнюс, ей было скучно. В Вильнюсе ритм жизни, судя по всему, тоже не самый «столичный», во всяком случае, ни в какое сравнение не идущий с московским. «Вообще у меня много свободного времени,— сообщает Орлова.— Такого, чтоб, как в Москве, столько событий за три дня, в обычной жизни просто не бывает».
Вот это ощущение медлительности, неисчерпаемости времени — именно то, что по-настоящему поражает, завораживает в ней. Человеку, которому потребовались титанические усилия, чтобы просто найти время для ее концерта и чтобы просто добраться до клуба, Алина Орлова вдруг заявляет посреди выступления: «У нас у всех очень много времени».
Это у кого много времени? У нас, вечно озабоченных, спешащих и все равно безнадежно опаздывающих, много времени?
«Ну да, обычно артиста или художника представляют себе как человека, который постоянно спешит, боится не успеть что-нибудь сделать. А уж если рано умрет, все потом обязательно говорят: Он так спешил жить. Наверное, чувствовал, что умрет молодым».
Красота пустоты, о которой Алина Орлова поет в одной из лучших своих новых песен «Лихорадка», вероятно, как раз и есть не пустота в пространстве, а пустота во времени, когда можно долго рассматривать желтый лист или слушать фортепианный аккорд, не переживая особенно, что время будет упущено.