Век китайского нашествия

95 лет назад, в 1915 году, правительство Российской империи разрешило массовый въезд в страну китайским рабочим. В условиях мировой войны русской промышленности и сельскому хозяйству остро не хватало рабочих рук. Так что китайцев стали использовать даже в саперных батальонах, строивших укрепления на русско-германском фронте. Однако эта вынужденная мера не изменила отношения российских властей к китайцам, которых с давних пор считали опасными конкурентами в борьбе за освоение природных богатств и рынков России.

Кирилл Худин

Нежданные гости

Процесс освоения Россией сибирских богатств, вопреки ожиданиям Ломоносова, оказался весьма длительным и крайне тяжелым. На протяжении веков на Руси находилось слишком мало людей, желавших добровольно выехать в столь отдаленные края. Так что российской власти приходилось в принудительном порядке отправлять в Сибирь и на Дальний Восток в ссылку, на каторгу или на поселение тех, кто преступил закон или не ужился со своими помещиками или односельчанами на государственных землях.

Прибыв на Дальний Восток, переселенцы нередко обнаруживали, что места их нового обитания далеко не столь дикие и необжитые, как им говорили. Там, на землях, которые Россия считала своей неотъемлемой собственностью, давно освоились и вели хозяйство подданные Цинской империи.

Подобное обстоятельство вызывало недовольство не только русских, но и китайских властей. Ушедшие из Поднебесной люди переставали платить налоги, пополнять армию и вообще подавали остальным китайцам пример того, что можно жить и не страдать от всепроникающего контроля императорских чиновников. Именно поэтому с 1728 года по указу императора Юнчжэна в Китае действовала смертная казнь для внезапно объявившихся на родине беглых китайских крестьян. Указ был отменен только в XX веке.

Однако время от времени, несмотря на весь страх перед ползучей китайской колонизацией русских земель, российские власти сами создавали условия для притока иммигрантов из Китая. К примеру, в середине XIX века, когда на Дальнем Востоке начались разработки золотых приисков, неожиданно оказалось, что рабочие руки в очень большом дефиците. В первые годы, несмотря на все транспортные трудности, рабочих пытались доставить из европейской части России. Но в 1864 году генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев-Амурский запретил использовать в золотопромышленности труд русских переселенцев, "дабы не отвлекались они от земледелия". Это и стало первым толчком к активной иммиграции китайских рабочих в Россию. Тем более что на тот момент никакого формального запрета на наем китайцев еще не существовало.

Еще одной причиной притока китайцев в дальневосточную горнодобывающую промышленность оказались экономические проблемы Китая. Один из мигрантов, Лю Юнчин, так рассказал о причинах, которые заставили его покинуть родину в поисках заработка: "Из Китая в Россию я выехал по собственному желанию с целью найти себе уют в жизни, так как в Китае я находился в течение года без работы".

Некоторое время, правда, китайцы опасались ехать в Россию, поскольку ходили слухи о том, что правительство Поднебесной наложило строгий запрет на вербовку на русские предприятия. Но как только выяснилось, что это не более чем слухи, китайцы начали собираться в путь на север, хотя далеко не все потенциальные работодатели были готовы их принять. Китайские рабочие обоснованно считались слабосильными и менее выносливыми, чем русские. Однако те горнозаводчики, которые решились на эксперимент, быстро оценили все выгоды найма китайцев. По давней традиции, русский наниматель обязывался не только выплачивать рабочим-соотечественникам оговоренный заработок, но и обеспечивать их жильем и пищей. Китайцы же нанимались за мизерную плату и к тому же на полном самообеспечении. Это определило предпочтения заводчиков в их пользу.

Согласно источникам, существовала "немалая партия, преимущественно золотопромышленников, особенно ревниво отстаивающая достоинства китайцев и необходимость их для нашей Амурской золотопромышленности, которая... без китайцев придет... в полный упадок". По мнению некоторых экспертов, дешевая рабочая сила китайцев фактически спасла золотопромышленность, которая находилась в катастрофическом состоянии. В записке золотопромышленников к министру земледелия и государственных имуществ говорилось:

"Наиболее ценное качество китайского рабочего заключается в неприхотливости и необыкновенно экономном образе жизни, позволяющем ему довольствоваться таким незначительным заработком, при котором русский рабочий существовать не может. Если русскому рабочему необходимо заработать 1 руб. в день, чтобы не сидеть голодным, то китаец при тех же условиях довольствуется 20-30 коп., ибо ни мяса, ни масла, ни вина ему не нужно, да и работает он оборванцем, иногда почти нагим".

Поэтому китайский рабочий обходился нанимателю во много раз дешевле, несмотря на то что "производительность китайского рабочего в несколько раз меньше производительности русского". Это с лихвой, по мнению многих современников, компенсировалось тем, что "китаец работает ровно от начала и до конца. Работа его подвигается вперед не скоро, но правильно, ритмически. Поэтому сперва китаец отстанет от русского, но потом он его обгонит".

Учитывая подобный расклад, российские власти на Дальнем Востоке начали проводить по отношению к китайским мигрантам политику благоприятствования. Китайским колонистам разрешили, как и прочим иностранцам, покупать землю как во временную, так и в полную собственность, и при этом они имели значительные налоговые льготы сроком на 20 лет.

Однако вскоре возникла другая проблема. Новые жители русских земель очень активно взялись за освоение дальневосточных богатств. К примеру, они занялись заготовкой и контрабандным вывозом в Китай даров моря и прочего ценимого в Поднебесной сырья. За 1870-е годы только морепродуктов было нелегально вывезено на сумму около 1 млн руб. Так что в 1877 году местная администрация попыталась обложить высокой пошлиной вывоз морепродуктов и наладить действенный контроль, но на реализацию закона не хватило денег. Усложняло борьбу с контрабандой и прочими нарушениями китайцами российских законов то обстоятельство, что по русско-китайскому договору действовал принцип экстерриториальности. Так что китайцы, совершившие преступление на российской территории, высылались на родину для дальнейшего разбирательства. Там они зачастую могли откупиться от местных властей и вновь перейти границу в обратном направлении. Этот принцип был отменен лишь в 1882 году.

Казалось бы, всего этого было достаточно для того, чтобы закрыть въезд китайским рабочим в Российскую империю. Но интересы золотопромышленности оказались превыше всего. По данным Министерства торговли и промышленности, впервые в "большом количестве" китайцы были приглашены в 1893 году на работы по добыче золота. С тех пор их численность на приисках только возрастала. Быстрое увеличение численности дешевых иностранных рабочих привело к снижению средней заработной платы. Русские рабочие не выдерживали конкуренции и, недовольные снижением заработка, стали уходить в "свободные или вольные старатели". К началу XX века доля русских рабочих в золотопромышленности составляла только 17%, остальные рабочие, за редким исключением, были китайцами. Мало того, хозяева приисков не хотели нанимать русских рабочих и еще по одной причине. В европейских губерниях России рабочие начали втягиваться в революционное движение, и золотопромышленники предпочитали оградить свои прииски от пролетариев, имеющих представления о забастовках и борьбе за свои права.

Желтороссы

При всем том наплыв китайцев на малозаселенный русский восток не переставал беспокоить власти. И чем больше их приезжало в Россию, тем более явной виделась "желтая угроза". Кроме вытеснения русских рабочих вполне реальной считалась опасность перерождения трудоспособного населения в "социальных паразитов", живущих за счет эксплуатации китайского населения: "Арендуя землю у казны и частных лиц и платя за нее в среднем по 2 руб. 50 коп. за десятину, русские крестьяне сдавали ее китайцам в среднем по 5 руб. 63 коп. (причем чаще практиковалась более выгодная оплата аренды натурой — при переводе стоимости арендной платы хлебом на деньги выходило в среднем от 13 до 18 руб. за десятину земли)". Еще выгоднее было сдавать свои земли в аренду китайцам, выращивающим опийный мак. Российскими законами это не запрещалось, и опиум стал едва ли не главным товаром, который ввозился в Китай из России.

Вслед за этим в разных слоях общества появлялись самые разные проекты уменьшения этой опасности. Владивостокский предприниматель С. Д. Меркулов, например, предлагал своеобразное решение проблемы "засилья желтого труда". Он считал необходимым лишить китайский труд главного его преимущества — дешевизны, а для этого — установить для китайцев высокую минимальную заработную плату, ограничить продолжительность рабочего дня, навязать им более хорошие и более дорогостоящие санитарные условия.

Чтобы хоть как-то исправить сложившуюся ситуацию, 15 ноября 1894 года был издан циркуляр за N 5491 горного исправника Верхне-Амурского горно-полицейского округа, которым золотопромышленникам строго предписывалось ограничить наем китайцев до 50% от общего числа рабочих. В Горном департаменте посчитали, что "мера эта как непрактичная оказалась неудобоприменимою: на прииске, при 50 русских, владелец имел право нанять не более 50 китайцев, при чем, если бы 25 русских ушло с прииска среди промысловой операции, то требовалось рассчитать столько же китайцев, а если бы все русские рабочие ушли с прииска, то он совершенно остался бы без рабочих, и разработку пришлось бы прекратить".

Но самым экзотическим проектом оказалось предложение о создании "Желтороссии", который выдвинул один из сторонников привлечения в регион китайской рабочей силы И. С. Левитов, журналист и сибирский землевладелец. К китайцам Левитов относился с большой долей цинизма и считал, что "Бог нам дал египетских рабов, которые так охотно предлагают нам свои услуги, так почему же нам не воспользоваться ими. Я не вижу ни малейшей опасности от китайцев, при условии, если только ни один китаец не будет пропущен через Байкал". Он предлагал свободно впускать китайцев на территорию Приамурья и Уссурийского края, южнее Байкала, однако на самом Байкале устроить "самую строгую регистрацию с антропологическими измерениями", а на разрешенной к проживанию китайцев территории предлагал создание некой буферной зоны — Желтороссии. Он утверждал, что в противном случае "волна Желтой Расы зальет, безусловно, Россию". "Под Желтороссией,— писал Левитов,— я понимаю площадь, где русский элемент смешивается с населением желтой расы, а именно площадь от Байкала вплоть до вод Тихого океана. Площадь эта как бы изолирована от России и имеет мало общего с ней". Цель ее создания — тормозить проникновение желтой расы в Европу и европейскую часть России.

Он также был инициатором идеи доставлять "излишнее количество женщин" из Центральной России в Желтороссию на льготных условиях:

"Самый серьезный вопрос — это отсутствие женщин. Возьмем, например, Владивосток, где теперь на... восемь мужчин одна женщина. Это отношение вы находите во всех городах Дальнего Востока. Излишнее количество женщин в семьях переселяющихся крестьян Государство перевозит за свой счет. Если, допустим, в семье три мужчины и пять женщин, то за двух женщин Правительство уплачивает за провоз. Нужно видеть, когда пароход из России доставляет этот груз женщин во Владивосток, что там делается, точно пчелы к улью на мед. Положение это ухудшилось теперь, когда Япония, после войны, стала ставить... преграды выезду японок на Дальний Восток. Государство могло бы прийти на помощь, если бы дало некоторые льготы по проезду женщинам из Петербурга... Ведь все эти женщины там выйдут замуж и принесут громадную пользу".

У фантастического проекта создания Желтороссии было множество сторонников, однако правительство империи предпочитало принимать более взвешенные, но малодейственные решения. В 1885-1886 годах для регуляции потока мигрантов был введен свод правил, который ограничивал перемещение китайцев по российскому Дальнему Востоку, а также обязывал их получать "русский билет" — вид на жительство в течение месяца пребывания на территории. Эта мера была малодейственной: стоимость "русского билета" (5 руб.) была равна штрафу за его отсутствие, поэтому китайцы всячески уклонялись от получения билета и нередко подкупали полицейских чинов. Правила были задуманы как временные, однако неоднократно продлевались вплоть до начала Первой мировой войны, так как общий миграционный закон так и не был принят.

В 1908-1909 годах во властных коридорах рассматривались различные способы ограничения в применении труда иностранцев на казенных работах. Результатом этого обдумывания стал запрет найма китайцев на работы, производимые средствами казны на Дальнем Востоке. В 1910 году был принят закон, запрещавший с 1 января 1911 года наем иностранцев на работу казенных ведомств в Приамурье и Забайкальской области. Вместе с тем п. IV данного закона предоставлял право Совету министров допускать иностранцев на срочные работы, которые нельзя было выполнить из-за нехватки русских рабочих. По существу, это была лазейка для обхода закона, и многие ведомства этим пользовались, обращаясь к правительству за разрешением найма китайских рабочих. Так, например, поступила Амурская железная дорога. Однако вскоре были введены некоторые послабления. Так, в декабре 1913 года в Думу был внесен законопроект "Об ограничении найма рабочих иностранцев на горные промыслы". В связи с этим актом предполагалось "воспретить наем рабочих китайцев на частные горные (каменноугольные, нефтяные и золотые) промысла губерний и областей Восточной и Западной Сибири. Дозволить действующим в Приамурском Генерал-Губернаторстве... предприятиям, кои ныне пользуются трудом преимущественно китайских рабочих, пользоваться таковым трудом впредь до завершения Амурской железной дороги, при чем предприятиям этим для постепенной замены китайских рабочих русскими... назначается срок, не превышающий пяти лет".

Аполитичные саперы

Однако все изменилось после начала Первой мировой войны. Совет министров империи в связи с войной нашел возможным "допустить иностранцев (желтых) на работы казенных ведомств впредь до окончания военных действий". А 30 июля 1915 года правительство России постановило не чинить временно препятствий к допущению китайцев для работы в промышленных предприятиях Европейской России. Привлечение рабочих-китайцев допускалось только для металлургических и каменноугольных предприятий. Относительно других предприятий вопрос оставался открытым.

Большую активность в деле снабжения предприятий европейской части страны китайскими рабочими проявили многие предприниматели. 9 апреля 1915 года на имя уездного исправника Петрограда поступило заявление от маньчжурского купца В. Н. Позднякова, временно живущего в Петрограде. Содержание письма было следующим:

"Организовав Товарищество по доставке в Европейскую Россию чернорабочих китайских подданных заводских и фабричных предприятий и имея требования на рабочих из подведомственного Вашему Высокородию района, имею честь просить не отказать уведомить меня, не встречается ли со стороны Вашего Высокородия препятствий к привозу в Петроградский уезд китайских рабочих для нужд фабричных предприятий".

Автор послания особое внимание акцентирует на качествах китайских работников, которые выгодно отличают их от остальных рабочих и создают им конкурентные преимущества: "Абсолютная трезвость, полная политическая индифферентность и трудоспособность делают их наиболее желательным элементом для пополнения временного недостатка рабочих, вызванного обстоятельствами военного времени".

Однако главный начальник округа "не признал возможным разрешить Маньчжурскому купцу Василию Позднякову выписать в Петроградский уезд для нужд фабрично-заводских предприятий рабочих-китайцев".

Некоторые подданные Российской империи просили разрешить им использовать китайцев на сельскохозяйственных работах. К началу нового сельскохозяйственного сезона 1916 года в Министерстве внутренних дел скопилось уже большое количество прошений о разрешении нанять китайских рабочих на различные работы, связанные с обработкой полей. В частности, профессор Московского университета И. С. Плотников, фотохимик, ходатайствовал в письме на имя министра А. Н. Хвостова о разрешении держать в принадлежащем ему имении Черное Озеро в Ряжском уезде Рязанской губернии китайских сельскохозяйственных рабочих. В начале 1916 года в Петербурге прошли совещания комиссии для обсуждения вопросов о привлечении китайских рабочих для нужд сельского хозяйства. Комиссией было "предложено" привлекать в Европейскую Россию только для сельскохозяйственных работ ежемесячно 15 тыс. китайцев.

В середине 1916 года в правительственных кругах вновь обсуждался вопрос о найме китайцев для предприятий Петрограда и Петроградской губернии. Препятствиями к этому служили опасения о нехватке продуктов населению, волне эпидемий и прочее. Но самым главным аргументом против было близкое расположение этого региона к району боевых действий. В тылу такая большая группа иностранных рабочих была небезопасна.

На самом фронте китайцев использовали "ввиду крайних затруднений", связанных с нехваткой подсобной рабочей силы. Первая доставленная на фронт китайская бригада по численности превосходила 3 тыс. человек. В ее задачи входило строительство окопных и других оборонительных сооружений. Перед отправкой из Китая каждый рабочий получил по 200 руб. аванса, хотя изначально полагалось "не по двести, а по пятьсот рублей". По свидетельству участника тех событий Ли Фуцина, никто не знал, что едет на фронт копать окопы. По некоторым данным, рабочие, занятые строительством дороги и заготовкой леса, оказались застигнутыми врасплох наступлением германских войск. "А когда до китайцев донеслась артиллерийская канонада, они забеспокоились еще сильнее. Кули (китайский рабочий.— "Деньги") по прозвищу У Эр-ху стал агитировать своих товарищей за забастовку. Все откликнулись на его призыв. Пять представителей во главе с У Эр-ху обратились к командованию с требованием отправить китайских рабочих на родину. Переговоры окончились арестом делегатов. И только через два дня, когда и китайские рабочие, и царские войска попали в плен к немцам, окружившим этот район, пять делегатов возвратились к своим товарищам. Немецкое командование согнало кули в концлагерь".

Несмотря на подобные случаи рабочих из Маньчжурии нанимали для строительства окопов вплоть до Февральской революции, а по некоторым данным, и в последующие месяцы. Тем более активно, чем меньше собственных сил оставалось в действии. Участник Гражданской войны Сюй Молинь в мемуарах, вышедших уже в советское время, свидетельствовал:

"В феврале 1917 года на улицах Харбина появилось объявление о найме китайцев на работу в Россию. В общем, выход один — завербоваться. Так я, как и многие другие бедняки-соотечественники, расстался с любимой родиной. Поезд доставил нас к русско-польской границе. Мы попали в 4-й тыловой саперный батальон и пробыли в нем до октября 1917 года — рыли окопы и выполняли всякие подсобные работы".

Недовозвращенцы

Опасения по поводу того, что массовое скопление китайцев может привести к разного рода эксцессам, также оказались не лишенными основания. Ведь китайские рабочие жили в тяжелейших условиях. Один из китайских подрядчиков, работавший на лесозаготовках Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги, описывал, что высота от пола до потолка в бараках, где жили китайские рабочие, была 1 м 78 см. В бараке стояли железные печи с железными трубами, которые выходили на улицу прямо через соломенные крыши. Имел место случай, когда от раскаленной трубы крыша вспыхнула, в результате чего выгорел весь барак со всем нехитрым имуществом, находившимся внутри. Однако барак по тем меркам был еще роскошью — получив наряд на работы, китайцы некоторое время, как правило, жили в землянках.

В отдельных случаях это приводило к коллективным акциям. 29 июля 1916 года произошло вооруженное столкновение китайских рабочих и полиции на станции Лычково Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги (ныне Новгородская область). Китайцев возмутил арест шести соотечественников. Для восстановления порядка потребовались не только действия охраны железной дороги, но и вмешательство войск, стороживших близлежащий железнодорожный мост. В начале августа 1916 года произошла забастовка, причиной которой стало то, что китайцам стали отпускать продукты, одежду и обувь по ценам, превышающим те, что были объявлены им в Харбине при вербовке. Кроме того, и за корчевку деревьев китайцам начали платить "ниже обещанной платы". При подавлении забастовки рабочих-китайцев на лесозаготовках в Минском уезде 21 сентября 1916 года казаками было убито три и ранено 45 человек.

При этом русская полиция и контрразведка считали китайцев потенциальными шпионами и потому настаивали на их выдворении из крупных населенных пунктов и прифронтовых районов. Сделать это было далеко не просто. Ведь китайские торговцы обосновались почти во всех губернских и крупных уездных городах России. В обеих столицах было несметное количество китайских лавочек и магазинов, а по улицам ходило множество китайцев, торговавших вразнос. Кроме того, как и во всем мире, в России появились китайские прачечные, где не только прекрасно стирали, но и из-под полы торговали опиумом. Китайский посланник в принципе не возражал против принимаемых петербургским начальством мер, однако просил, чтобы высылаемые китайцы не подвергались "излишним стеснениям", а дипломатическая миссия была избавлена от необязательных расходов.

В конце ноября 1916 года командующий Петроградским военным округом потребовал выслать за пределы подведомственной ему территории, входящей в район боевых действий, "всех торговцев-китайцев". Однако не обошлось без курьеза. Этот приказ был ошибочно распространен на Олонецкую губернию, которая в район театра военных действий не входила. Губернатор обязан был подчиниться, но встал вопрос: а куда китайцев выселять? Сначала хотели исключить эту губернию из действия приказа, но другим приказом начальника штаба Петроградского военного округа постановили высылать китайцев непосредственно на родину и только из центральных губерний.

После октябрьского переворота и гражданской войны большинство китайцев оказались без какой-либо работы и средств к существованию. Многие китайские рабочие пытались самостоятельно покинуть лежащую в руинах страну, но, как правило, застревали где-нибудь на Урале, на полпути, так как железная дорога была перекрыта. Незнание языка делало их еще более беспомощными. Кто-то пытался добраться до родины через южные порты и Турцию. Китайский МИД отмечал присутствие 10 тыс. китайцев в Батуми. Тысячи рабочих, особенно те, кто строил Мурманскую железную дорогу, оказались в зоне действия британских войск, высадившихся в России. Британский главнокомандующий предложил репатриировать китайцев через Европу. Но на это могли рассчитывать лишь те, кто был в состоянии оплатить проезд, а таких нашлось немного. Рабочих вывозили из Архангельска и Мурманска в Англию, а оттуда они добирались домой: кто через Париж, кто через Канаду.

Многим рабочим и торговцам волей-неволей пришлось остаться в России. Во времена нэпа часть из них вернулась к торговле, и советские газеты отмечали, что немалая доля частной торговли в Москве контролируется китайцами. После ликвидации предпринимательства в СССР многие из них не захотели вернуться на Родину, где шла гражданская война, к которой добавилась японская интервенция, и устраивались в новой жизни как могли, став неотъемлемой частью жизни советской страны. Поэтому можно себе представить удивление граждан СССР, когда в 1950 году в течение нескольких недель почти все китайцы бесследно исчезли. Как оказалось, их отправили на родину по договоренности Сталина с победившим коммунистическим китайским руководством.