Сегодня в Москву приезжает президент Киргизии Аскар Акаев. Завтра начинается его официальный трехдневный визит в Россию. Накануне визита АСКАР АКАЕВ ответил на вопросы корреспондента Ъ АЗЕРА МУРСАЛИЕВА.
— Главным событием для Кыргызстана в этом году станут выборы президента. В свое время вы обещали, что выборы в парламент республики будут проведены в соответствии с демократическими нормами. Но Запад подверг результаты этих выборов довольно жесткой критике. Президентские выборы станут для республики и для вас лично повторным экзаменом на демократичность. Вы не боитесь такого испытания?
— Начну с последнего. Мы не боимся. По сути дела, все последние десять лет суверенного Кыргызстана — это сплошное испытание. И не только на демократичность. Что-то мы выдержали, в чем-то дали промах. Я считаю, идет эволюционный процесс шлифовки демократических институтов, государственного устройства, права, экономических отношений и т. д. Требовать революционных преобразований, ускорения этих процессов не всегда целесообразно, потому как велика вероятность новых ошибок.
Я неоднократно подчеркивал, что западные стандарты не всегда применимы к нашей ситуации. Это не оправдание нашим ошибкам, это, к сожалению, констатация фактов. Наши социологические исследования показывают далеко не оптимистическую картину: общество не избавилось от наследия тоталитаризма, все еще велико влияние коммунистической идеологии. Плюс ко всему сугубо местные проблемы трайбализма, регионализма. Демократия не абстрактное понятие, она не существует сама по себе, как свод законов и правил, а реализуется через конкретных носителей, через людей. Стремление к свободе присуще каждому народу, но это еще не говорит о том, что каждый народ знает, что такое свобода.
Народ Кыргызстана в силу исторических событий только последние десять лет живет в условиях свободы. Но для формирования гражданского общества, демократических норм десять лет — очень скромный возраст. Демократия должна пустить корни в первую очередь в умах, в мировоззрении людей, и лишь затем появятся ее ростки, которые также должны набрать силу. И уж потом правомерно требовать появления ее плодов.
Мы благодарны Западу за конструктивную критику. Парламентские выборы показали много узких мест, в том числе несовершенство законодательства о выборах. Эти недоработки у нас не замалчиваются. Мы призываем все здоровые силы общества, в том числе и оппозицию, извлечь уроки из этих выборов, чтобы не повторить ошибки в президентской кампании. Сейчас, как вы говорите, главным политическим событием для республики станут президентские выборы. Поэтому сегодня важно все усилия сконцентрировать на этом участке. Если мы займемся пересмотром результатов парламентских выборов, это не только распылит наши силы, но вызовет в обществе очередную волну недовольства. Люди могут просто устать от большой политики.
— Вы до сих пор не объявили о намерении баллотироваться на третий срок президентства, однако все уверяют, что это неизбежно случится. Ваше затянувшееся молчание — это желание обострить интригу в предвыборной гонке или раздумье перед принятием трудного решения?
— Однозначно никакой интриги здесь нет. Это не мой стиль. Решение о намерении баллотироваться на новый срок — это, конечно, непростое решение, и здесь есть над чем подумать. Мое "затянувшееся молчание" продиктовано не тактикой какого-то выжидания, а важными, неотложными делами, которые я должен выполнять не в качестве кандидата в президенты, а как действующий президент республики. В их числе нынешний официальный визит в Россию и подписание пакета документов.
Я не тороплюсь объявлять о своем намерении еще и потому, что не желаю сковывать инициатив общественных групп по выдвижению других кандидатур. Вы же сами прекрасно понимаете, что весовые категории действующего президента и других политических лидеров изначально не равны. Поэтому, на мой взгляд, идя второй раз на всенародные выборы, справедливо будет на старте предвыборного марафона дать фору моим противникам. На сегодня в списке претендентов уважаемые и имеющие солидный политический вес кандидаты. Но список, полагаю, еще не полон. Тактику выжидания используют наиболее сильные политики, которые еще не заявляли о своем намерении баллотироваться.
— Вы во главе государства с 1990 года. Что движет президентом, идущим на новый срок: желание доделать то, что обещал, но не успел, привычка к власти или страх ее потерять? Либо что-то иное?
— Меня не пугает перспектива, нет страха, потеряв власть, остаться как бы не у дел. Для любого президента уход из власти не означает ухода из большой политики. Михаил Сергеевич Горбачев тому яркое подтверждение.
У меня есть, как вы знаете, "запасной аэродром" — научная деятельность. Я с удовольствием вернусь в привычную и любимую сферу, где я еще не сказал своего последнего слова. В отличие от политики научная работа менее всего подвержена конъюнктуре, а просторы здесь не менее масштабные.
Утвердительно могу ответить только на первую часть вашего вопроса: да, мною движет желание доделать то, что не успел. Скажу откровенно, мы только начали реформировать общественные институты, экономическую систему. Многие наши преобразования еще не носят характер необратимых. Велик будет соблазн в угоду политической ситуации свернуть некоторые экономические программы, в целях улучшения социальной обстановки пересмотреть, к примеру, результаты разгосударствления и приватизации. Сомнителен будет выигрыш даже в тактическом плане, но уж в перспективе это будет откат назад. Именно это меня и беспокоит. Назад дороги нет.
— Долгие годы Киргизия жила за счет внешних заимствований, в первую очередь со стороны западных стран. Запад пытался сделать республику моделью для остальных постсоветских республик в проведении рыночных реформ. Насколько известно, эксперимент оказался не совсем удачным. Не считаете ли вы, что в проведении этого эксперимента Бишкек занимал слишком пассивную позицию, отдав все решения на откуп Западу?
— Стоило бы вспомнить ситуацию, предшествовавшую развалу СССР. И в каком положении оказались постсоветские республики, получившие независимость. Разрыв хозяйственных связей — это лишь малая часть возникших проблем. Хотя для Киргизии, вся экономика которой была ориентирована на Россию и другие союзные республики, разрыв этих связей породил не только жестокий экономический кризис, то и целый ряд сопутствующих проблем: безработицу, обострение социальных вопросов, миграцию, гиперинфляцию и т. д. В этих условиях нельзя было обойтись без внешних заимствований. Вопрос стоял просто: где брать средства? Россия сама в то время переживала тяжелые времена и все внимание сосредоточила на решении своих внутренних проблем. Таким образом, у нас не было альтернативы в источниках привлечения инвестиций. В этот трудный момент США и страны Европы оказали и финансовую, и политическую поддержку нашей республике.
Я не согласен с утверждением, что Бишкек занимал пассивную позицию, отдав все решения на откуп Западу. Напротив, мы слишком часто проявляли инициативы, которые не всегда согласовывались с обозначенной Западом моделью нашего развития. В проведении рыночных реформ мы стремились учитывать наши специфические особенности, отказываясь от искусственных, косметических вмешательств.
В настоящее время Кыргызстан так же нуждается в прямых инвестициях для поднятия экономики, но мы очень взвешенно подходим к внешним заимствованиям. Впрочем, аналогичную политику проводит и Россия. Поэтому сокращение финансовых потоков еще не говорит о разочаровании Запада в удачности эксперимента. И мы менее всего склонны рассматривать наши отношения с Западом как эксперимент. В этом есть нечто унизительное, недостойное не только для нас, как страны развивающейся, но и для наших партнеров в развитых странах.
— Нынешнее геополитическое положение Киргизии напоминает попытку усидеть на двух стульях. С одной стороны, у нее сложились тесные связи с Западом, она первой среди государств СНГ вступила в ВТО. С другой — растущая финансовая и военно-политическая зависимость от России и соседних государств. Нет ли у вас опасения, что рано или поздно одна из сторон поставит вопрос: с кем вы? И как вы на него ответите?
— Мы с теми, кто видит в нас не модель-игрушку, не лабораторию для экспериментов, а равноправного партнера, который имеет свое мнение, свои взгляды. Мы становимся свидетелями всемирного процесса, когда противоречия между государствами или группами государств решаются не путем угрозы применения силы, а цивилизованными политическими методами. И в этой связи вопрос "с кем вы?" приобретает иной смысл. Наша внешнеполитическая доктрина учитывает и наше геополитическое расположение, и экономическое состояние, и этнические особенности, и ряд других факторов. Мы более осторожны и в проявлении открытой любви, и в демонстрации своего несогласия. Каждое государство выбирает тот имидж, который ему более подходит. Согласитесь, выглядели бы смешными наши попытки уподобиться России в международных делах. Нам ближе позиция маленьких в географическом смысле слова государств Европы, типа Швейцарии, Люксембурга, Бельгии, которые тем не менее имеют большой политический вес.
Какие бы ни существовали разногласия у России с Западом, между ними нет прежних непримиримых противоречий. И поэтому нет ничего страшного в стремлении усидеть на двух стульях, тем более если расстояние между этими стульями все более сокращается. С Россией мы связаны исторически, и эта связь никогда порочной не была. Западу, повторяю, мы многим обязаны за помощь и поддержку. Будем стремиться эти отношения укреплять и дальше.
— В последнее время в странах региона активно обсуждается идея возрождения "шелкового пути" — прокладки транспортно-коммуникационных коридоров с Востока на Запад. Киргизия находится на обочине этого пути. Вы активно занимались разработкой этой концепции. В чем ее ценность для Киргизии?
— Сразу хочу уточнить, концепция "шелкового пути" — это не только географическое понятие, это интенсивное взаимное обогащение культур, обмен знаниями, духовными и философскими концепциями, это мост между странами и цивилизациями. И в этом смысле Кыргызстан никак не может быть на обочине. География "шелкового пути" не имеет каких-либо пределов и ограничений.
В чем ценность этой концепции для нашей республики? В первую очередь в том, что динамическое развитие на современном этапе немыслимо без укрепления дружественных, партнерских, доверительных и взаимополезных отношений между всеми государствами региона Великого шелкового пути. Будучи в центре Евразийского материка, на стыке цивилизаций и культур, Кыргызстан имеет все предпосылки для того, чтобы стать мостом дружбы и сотрудничества между всеми странами, которые входят в этот регион. А это, как вы понимаете, гораздо шире понятия "транспортно-коммуникационные коридоры".
В практическом смысле географическая изолированность Кыргызстана прорывается завершением реконструкции нашего международного аэропорта. В ближайших планах — строительство железной дороги в Китай. Напомню, что эта дорога вольется в Транссибирскую магистраль, что, бесспорно, принесет существенные выгоды и России.
— В последние месяцы лидеры ряда стран СНГ начали преследовать своих бывших ближайших соратников, перешедших в разряд оппозиционеров: достаточно вспомнить Павла Лазаренко на Украине или Акеджана Кажегельдина в Казахстане. В случае с Киргизией это история с Феликсом Куловым. Примечательно, что во всех перечисленных случаях лидеры государств находятся у власти не первый срок. Нет ли в этом какой-то закономерности?
— Не берусь судить о ситуациях на Украине и в Казахстане. И проводить каких-либо параллелей между этими событиями я бы не стал. А тем более связывать эти факты со сроками пребывания у власти президентов этих стран.
Что касается ситуации с Феликсом Куловым, то я никогда не комментировал этот случай по той простой причине, что дело рассматривается в суде, и я не вправе давать каких-либо оценок или делать какие-то выводы до завершения процесса. Я уже говорил, что процесс этот не политический. Судьбу Кулова решаю не я, а суд на основе наших законов. В сложившейся ситуации затягивание этого процесса, придание ему характера политического как раз на руку самому Кулову и его сторонникам. К слову, на днях состоялось выдвижение Кулова кандидатом в президенты республики, что также не противоречит нашим законам.
По-человечески мне, конечно же, очень неприятно, что человек из моего ближайшего окружения оказался на скамье подсудимых. Оппозиционность политика существующей власти, даже если он сам взращен ею, понятна и во многих случаях оправдана. Я не вижу в этом криминала. Многим людям свойственно со временем менять взгляды, убеждения, отношение к происходящему. За это не судят. Но, к сожалению, некоторые чиновники используют свое положение далеко не во благо государства, свои высокие посты делают доходным местом для личного обогащения. Подобная тенденция, как нетрудно заметить, характерна для многих постсоветских государств.
АЗЕР Ъ-МУРСАЛИЕВ