Магазины Ulysse Nardin всегда чарующе красивы, и московский бутик на Никольской улице, с каждым месяцем прирастающей капищами luxury goods, не стал исключением. Интерьеры часовых магазинов этой марки призваны напомнить о "морских корнях" благородной, интересной и многоопытной мануфактуры из Ле Локля: много темного лакированного дерева, витрины и выставочные стойки имеют форму иллюминаторов, освещение яркое, повсюду настенные и напольные часы в виде грандиозных корабельных хронометров и барометров.
Первый российский магазин Ulysse Nardin открылся не в Москве, а в Санкт-Петербурге в апреле прошлого года. Нынешний владелец марки бизнесмен Рольф Шнайдер объясняет это вовсе не каким-то "особенным" отношением к московским поклонникам, а лишь необходимостью более "правильного" столичного места для бутика: такое просто было трудно найти, сказал нам господин Шнайдер. Однако с Петербургом у марки творческие связи: дом Ulysse Nardin не раз выступал со своими часовыми экспозициями в петербургских музеях, а одним из главных артистических кунштюков марки являются часы, "упакованные" в подарочное золотое яйцо, почти копирующее известные яйца Карла Густавовича Фаберже.
Ulysse Nardin, или Улисс Нардан — так звали часовщика, основавшего дело в 1846 году. Улисс Нардан, словно соотносясь со своим "туристическим" именем, сделал ставку на морские хронометры, серьезнейшие и высокоточные приборы, без которых было немыслимо морское путешествие в исследуемом нами XIX веке. Приборы Нардана быстро зарекомендовали себя как практичные и точные. За всю свою историю Ulysse Nardin получила 4324 сертификата на изготовление морских хронометров (всего же в часовом мире было выдано 4504 таких документа). Таким образом, бесценная морская романтика, населяющая пространства фирменных магазинов, оказывается свидетельством технического совершенства.
Фото: Александр Щербак, Коммерсантъ
Ulysse Nardin, конечно, как любая уважаемая историческая мануфактура Швейцарии, оказалась на грани закрытия и полного исчезновения в эру кварцевой азиатской атаки, то есть в конце 1970-х годов. "Когда я посетил мануфактуру, то увидел, что там работает один-единственный часовщик! И тогда я принял решение спасти все дело!" — вспоминает сегодня Рольф Шнайдер. Он купил погибающую марку в 1983-м и, несмотря на все трудности технического характера, сумел направить ее сбившийся ход в нужное русло. Впрочем, возрождение марки не было бы возможным и без общего мануфактурного, механического ренессанса, который довелось пережить Швейцарии в 1980-90-х годах. Недаром Шнайдер, основавший в Ле Локле музей удивительных часов и часовых кунштюков прошлых эпох, подчеркнуто уважительно отзывается о коллегах по цеху.
Рольфу Шнайдеру в этом году исполняется 75 лет, но он, этот мощный старик, совершенно не намерен отказываться от управления часовым судном по имени Ulysse Nardin. У Шнайдера, а также у его главного конструктора, придумавшего все современные великие модели марки — от Freak до Moonstruck, инженера Людвига Ошлина, много планов.
Во-первых, у них плодоносит всевозможное коммерческое ассортиментное богатство: "ежедневные" часы Ulysse Nardin легко могут взволновать вкус человека, предпочитающего консервативный, убористый и высокопрочный декор. А вот коллекционеры всегда с нетерпением ожидают очень значимых экспериментальных разработок Ulysse Nardin вроде уже упомянутых Freak и Moonstruck (или еще более ранних астрономических работ Astrolabium Galileo, 1985, Planetarium Copernicus, 1988, Tellurium Kepler, 1992), которые в своем техническом и монетарном весе разительно отличаются от текущей продукции.
Ulysse Nardin занимает свое собственное место на витиеватом часовом поле Швейцарии: это слегка консервативные, твердолобые, но отменные часы, не лишенные доли романтики и сентиментальности. Словом, прочные часовые вещи, именно своей прочностью способные настроить на душевный лад.