Море времени

Магазины Ulysse Nardin всегда чарующе красивы, и московский бутик на Никольской улице, с каждым месяцем прирастающей капищами luxury goods, не стал исключением. Интерьеры часовых магазинов этой марки призваны напомнить о "морских корнях" благородной, интересной и многоопытной мануфактуры из Ле Локля: много темного лакированного дерева, витрины и выставочные стойки имеют форму иллюминаторов, освещение яркое, повсюду настенные и напольные часы в виде грандиозных корабельных хронометров и барометров.

Первый российский магазин Ulysse Nardin открылся не в Москве, а в Санкт-Петербурге в апреле прошлого года. Нынешний владелец марки бизнесмен Рольф Шнайдер объясняет это вовсе не каким-то "особенным" отношением к московским поклонникам, а лишь необходимостью более "правильного" столичного места для бутика: такое просто было трудно найти, сказал нам господин Шнайдер. Однако с Петербургом у марки творческие связи: дом Ulysse Nardin не раз выступал со своими часовыми экспозициями в петербургских музеях, а одним из главных артистических кунштюков марки являются часы, "упакованные" в подарочное золотое яйцо, почти копирующее известные яйца Карла Густавовича Фаберже.

Ulysse Nardin, или Улисс Нардан — так звали часовщика, основавшего дело в 1846 году. Улисс Нардан, словно соотносясь со своим "туристическим" именем, сделал ставку на морские хронометры, серьезнейшие и высокоточные приборы, без которых было немыслимо морское путешествие в исследуемом нами XIX веке. Приборы Нардана быстро зарекомендовали себя как практичные и точные. За всю свою историю Ulysse Nardin получила 4324 сертификата на изготовление морских хронометров (всего же в часовом мире было выдано 4504 таких документа). Таким образом, бесценная морская романтика, населяющая пространства фирменных магазинов, оказывается свидетельством технического совершенства.

Ulysse Nardin, конечно, как любая уважаемая историческая мануфактура Швейцарии, оказалась на грани закрытия и полного исчезновения в эру кварцевой азиатской атаки, то есть в конце 1970-х годов. "Когда я посетил мануфактуру, то увидел, что там работает один-единственный часовщик! И тогда я принял решение спасти все дело!" — вспоминает сегодня Рольф Шнайдер. Он купил погибающую марку в 1983-м и, несмотря на все трудности технического характера, сумел направить ее сбившийся ход в нужное русло. Впрочем, возрождение марки не было бы возможным и без общего мануфактурного, механического ренессанса, который довелось пережить Швейцарии в 1980-90-х годах. Недаром Шнайдер, основавший в Ле Локле музей удивительных часов и часовых кунштюков прошлых эпох, подчеркнуто уважительно отзывается о коллегах по цеху.

Рольфу Шнайдеру в этом году исполняется 75 лет, но он, этот мощный старик, совершенно не намерен отказываться от управления часовым судном по имени Ulysse Nardin. У Шнайдера, а также у его главного конструктора, придумавшего все современные великие модели марки — от Freak до Moonstruck, инженера Людвига Ошлина, много планов.

Во-первых, у них плодоносит всевозможное коммерческое ассортиментное богатство: "ежедневные" часы Ulysse Nardin легко могут взволновать вкус человека, предпочитающего консервативный, убористый и высокопрочный декор. А вот коллекционеры всегда с нетерпением ожидают очень значимых экспериментальных разработок Ulysse Nardin вроде уже упомянутых Freak и Moonstruck (или еще более ранних астрономических работ Astrolabium Galileo, 1985, Planetarium Copernicus, 1988, Tellurium Kepler, 1992), которые в своем техническом и монетарном весе разительно отличаются от текущей продукции.

Ulysse Nardin занимает свое собственное место на витиеватом часовом поле Швейцарии: это слегка консервативные, твердолобые, но отменные часы, не лишенные доли романтики и сентиментальности. Словом, прочные часовые вещи, именно своей прочностью способные настроить на душевный лад.